Второе пророчество

Узкая лесная тропинка вскоре превратилась во вполне комфортную асфальтированную дорожку, выведшую меня на главную аллею острова. Забавно ощущать себя этаким исследователем-первопроходцем, сумевшим случайно преодолеть незримую грань, разделяющую то ли настоящее и прошлое, то ли некие параллельные миры, внезапно соприкоснувшиеся в произвольной точке бытия. По одну сторону этой пограничной черты отныне находились сожженная мною лесная избушка и дрейфующая в тумане могила принцессы, а по другую — подсвеченный электрическими фонарями парк, наполненный веселым многоязычным гомоном, национальной мадьярской музыкой, доносящимися из кафе запахами и плеском лениво струящегося Дуная. И я уже не знала, которой из сторон я принадлежу теперь в большей мере? Мысленно успокаивая себя зримыми доказательствами того, что мистика закончилась, я размеренно шагала по аллее, вежливо раскланиваясь с многочисленными попадающимися мне навстречу отдыхающими. Я полагала: мои островные приключения исчерпаны, во всяком случае на сегодня. Но вскоре выяснилось — я ошиблась, рано списав со счетов древнюю магию этого загадочного места. Нет, все обстояло совершенно иначе, ибо Маргитсигет намеревался удивить меня еще раз…

В мире существует немало ловких проходимцев, умело паразитирующих на человеческой доверчивости и наивности. Они вполне успешно выдают себя за наследственных магов, колдунов в десятом поколении и адептов вуду, освобождая небогатых умом граждан не только от несуществующих проклятий, венцов безбрачия и прочих пробоев кармы, но и от значительной части содержимого их кошельков. Мне доводилось слышать о целительном воздействии различных гробовых-чумаков-кашпировских, умудрявшихся прямо с экранов телевизоров рассасывать у своих пациентов всё, без исключения, начиная с застарелых шрамов от аппендицита и заканчивая молниями на брюках, но, скажу откровенно, я в куда большей степени верю в их умение удалять у глупых простофиль излишки денежных масс. Однако наряду со всяческими шарлатанами всем нам приходится сталкиваться с поистине устрашающими случаями проявления настоящих паранормальных способностей, например, таких, как искусство филиппинских лекарей-хилеров, диагностикой здоровья человека по его фотографии и гипнозом. Но никогда, вплоть до сегодняшнего дня, лично мне с подобными вещами встречаться еще не доводилось…

Неожиданно я почуяла — воздух вокруг меня сгустился самым непостижимым образом, уподобляясь вязкому киселю, липкой субстанцией обволакивающему не только тело, но и разум. Мною овладели лень и апатия, резко потянуло в сон. Прямо передо мной находился незначительный участок аллеи, расположенный между двумя скамейками и как будто бы выпадающий из общего фона ухоженного городского парка. А все странные ощущения начались сразу же после того, как я вступила в зону этого аномального участка. Дорожка опустела стремительно.

Чувствуя присутствие негативной энергии, незримым куполом накрывшей пространство вблизи скамеек, гуляющие по аллее туристы испуганно сбежали прочь, почти не отдавая себе отчета в своих неясных, словно кем-то навязанных ощущениях. Но я же, напротив, не могла не заметить возникшего из ниоткуда насильственного прикосновения чужой воли, уподобившегося холодной ладони, легшей на мой затылок и настоятельно побуждающей меня продвигаться вперед. Не задумываясь над тем, что именно делаю, и как бы плавая в полусне, я, словно сомнамбула, шла на беззвучный зов, властно приказывающий: «Сюда, иди сюда!» Между скамейками возвышался потухший фонарь, а прямо под ним, на мерзлой земле, замотавшись в ворох пестрых тряпок, скорчилось тощее существо, принятое мною за бродячую старуху-побирушку.

На подгибающихся, враз ставших ватными ногах я подковыляла к нищенке, испытывая боль во всем теле и почти теряя сознание от разрывающего голову звона, звучащего у меня в ушах. Расслабившиеся слюнные железы работали, будто два кингстона, грозя затопить рот, и мне приходилось поминутно сглатывать, ощущая присутствующий в слюне горький привкус желчи. Наверное, я еще никогда в жизни не осознавала себя настолько больной, куда уж там нескольким утренним похмельям или симптомам стабильно подцепляемой мною ангины. Но тем не менее я подошла к попрошайке почти вплотную и зачарованно воззрилась на крючковатый, усыпанный бородавками нос, торчащий из обматывающего ее лицо платка. Старуха выпростала из-под складок одеяния свою руку, прикрытую грязной нитяной перчаткой, и требовательно побренчала помятой жестяной чашкой, в которой сиротливо перекатывалось несколько мелких монет.

— Сейчас! — с пониманием вскрикнула я, суетливо роясь в кармане куртки. «Очевидно, — мелькнуло у меня в мозгу, — бабка владеет настоящим цыганским гипнозом и пользуется им вовсю, принуждая прохожих подавать ей посильную милостыню. Почему только я чувствую себя так плохо? Уж не заболела ли я?»