Второе пришествие на землю

На столике громоздилась ваза с фруктами, рядом – две бутылки вина. Распространяя дивный аромат, замерла белая кастрюлька. Блюдо с заливной рыбой и тарелка с бутербродами дополняли вкусную идиллию.

Бенедикт нетерпеливо схватил кусок рыбы, другой рукой поднёс бутылку ко рту, зубами сдёрнул пробку, выплюнул, сделал длинный глоток, стал глодать рыбу.

Официант с усмешкой смотрел на полуголого и заросшего карлика. А тот нахваливал, смачно чавкая:

– Хороша рыбка! – небожитель отбросил голую кость, сдёрнул с кастрюли крышку, пальцами вытащил несколько кусочков мяса, засунул в рот. Рыгнул и сказал, жуя:  – Слышь, халдей, передай повару восхищение его искусством!

Официант не обиделся в силу ссучной прислужной природы, а надменно спросил:

– Чего-нибудь ещё желаете?

– Нет, не желаю! – Бенедикт глотнул изрядно вина. – Понадобишься, вызову по… – он напыжился, кивнул на аппарат в углу, на столике, – по теле-фону.

Официант подошел к порогу. Обернулся. Спросил холодно:

– Вы с теле-фоном умеете обращаться? Может, вызвать вам телефоно-обучителя?

Знаете, чем отличается ирония официантов от иронии всех других? Тем, что ирония официантов не ироничная. Не заметная, проще говоря.

Бенедикт ел рыбу, не замечая иронии официанта:

– Умею. У нас, на Небесах, каждый вторник занятия по техническим новинкам. Двести рублей час, святым и ангелам «главного Корпуса» скидки до 50 процентов. Телефоны разбираем с Эдисоном! Слыхал про такого?

Презрительный взгляд официанта был красноречивее любых слов:

– Приятного аппетита! – он вышел из номера.

Бенедикт быстренько покончил с ужином и продолжил давить прыщики.

Прошло столько-то времени. Звук льющейся воды перестал доноситься из душевой кабины. Оттуда выступил Благодатный, облачённый в махровый халат цвета сирени.

– С омовением, Владыко! – Бенедикт тщательно отер лицо, открыл платяной шкаф, натянул белые кроссовки, присел на корточки, завязывая шнурки.

– Спасибо, мой добрый слуга, – Властелин остановился перед уже известным нам трюмо, стал приводить в порядок мокрые волосы, мурлыкая под нос музыкальную тему. Кажется, «Ветер плачь» Эннио Морриконе.

Солнце посылало в величественное окно с лепнинами последние красноватые лучи. День уже умер, а ночь ещё не родилась.

– Где будем искать апостолов. Есть мысли? – Бенедикт выпрямился, снял набедренную повязку из полотенца, надел малиновый халат с буквами «Sv.» и «B.» на груди, подпоясался.

Благодатный положил гребень на трюмо, критически оглядел себя в зеркало. Чуть оправил волосы рукой. Выдержал паузу. И отдал дань меланхолии:

– Я не знаю в точности, где мои апостолы, – признался Учитель. Подбавил в тон воодушевления и продолжил: – Не знает мозг, а знает сердце! Оно и приведет меня к дорогим ученикам! Мне кажется, почему-то, что ребята все-таки в беде…

Самоуспокоение – действенный аутотренинг. Но в то же время – тупиковая ветвь эволюции. Впрочем, романтики эволюцию не чтут, и – как ни странно – отсутствие данного почтения помогает им добиваться своих целей. Не всегда, но такое случается часто.

Бенедикт немного помялся и… предупреждающе, но выпалил:

– Попроси лучше Папу о помощи? Ты не юнец и все такое, конечно. Только я плохо представляю, как, где и кого же нам искать… Всё-таки.

Две бутылки ароматного вина располагают к тому, что слуги говорят господам все, что думают. Или почти всё. А на вино пенять – последнее дело, потому что бесполезно. Хозяин сел в кресло против телевизора и подвел черту: – Завтра отправимся на поиски! – Зевнул. – Я притомился как-то… Гуляй, мой добрый слуга. Посмотри город, прикупи сувениров. Благословляю.

Старикан молча подчинился: вышел из гостиницы и пошел вдоль Малой Невки, по ходу течения. Стемнело: горели фонари, неоновым разноцветьем переливались вывески, без устали сновали дорогие авто. Толпы людей совершали хаотичные метания по набережной.

– Ну-ну, найдите в Китае двенадцать китайцев, – размыслил вслух Бенедикт, глазея на городскую сутолоку. – Апостолы, к тому же, не китайцы… А мы и не в Китае, кстати.

Любопытный взгляд карлика выхватил среди «городского кардабалета» броскую зеленую вывеску:

– Кафе «Валькирия», – прочел старикан. В животе заурчало. Ноги сами поднесли к заведению. Завели внутрь, подвели к прилавку. На маленького странного человечка никто не обратил внимания. Включая обслуживающий персонал. Бенедикт жадными глазами оглядел витрины, внимание привлёк холодильник для напитков. За стеклянной дверцей стояло множество разноцветных бутылок и жестяных банок.

 - Слышь, купчиха, чем заполнены красивые бутылки? – развязно спросил святой карлик, кивая на барный холодильник. Пухлая продавщица, с косичкой на затылке, оторвалась от журнала, искупала карлика в надменности. И снова уткнулась взором в периодику.

К прилавку подковылял сухощавый дедушка под ручку с костлявой бабушкой. По виду коренные питерцы, интеллигенты в восьмом колене. Или в девятом.

– Нам газ-водички, – настойчиво попросил дедуля. – По стаканчику.