Второе послание Петра и Послание Иуды

Иуда не призывает нас воспринять веру, распространять веру или жить верой, хотя все это воистину так и должно быть. Вместо этого он говорит, что мы должны подвизаться за веру, что является задачей гораздо более трудной, и это выражено «исключительно сильным словом»[294]. Павел использует близкое слово для описания борьбы за Евангелие: agonizomenos (1 Кор. 9:25; Кол. 1:29; 4:12). Слово, которое предпочитает Иуда, относится к спортивному термину «борьба»[295], и он предлагает нам принять в ней участие. Это может звучать не совсем обычно, даже странно, поскольку чаще всего предполагается, что христиане, будучи в вере, основанной на любви, могут изрекать только приятные, умиротворяющие слова. Но свидетельство, которое мы находим по всей Библии, показывает, что быть верным Слову Божьему означает наряду со светлыми обетованиями и непопулярные предостережения об ожидающих нас, верующих, жестоких испытаниях.

Пример Павла здесь весьма показателен, ибо он знает, когда нужно подтверждать, а когда обличать. В одном случае он был публично унижен группой евангелистов, которые, уничтожая его репутацию, хотели утвердить свой собственный авторитет. В этих обстоятельствах Павел проявил благородство, которое всегда выигрывает, и написал: «Но что до того? Как бы ни проповедали Христа, притворно или искренно, я и тому радуюсь, и буду радоваться» (Флп. 1:18). Павел не заботился об укреплении собственной репутации, он лишь жаждал дальнейшего распространения Благой вести. Но он совершенно по–иному отнесся к оппозиции в Галатии, поскольку там речь шла об авторитете Христа, а не о его репутации. Благородство человека в нем уступило место борцу. «Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию» (Гал. 2:11; он не проявлял особого благородства по отношению к зачинщикам ложного евангелия; Гал. 5:12). Мы подвержены искушению отвернуться от этих двух позиций, броситься на защиту своей собственной репутации и тем самым позволить еретикам мирно проповедовать, поскольку не хотим выглядеть как антихристиане! Такая позиция сопряжена с трагическим искажением апостольской мысли. Предписания Павла по поводу лжеучителей столь же ясны и определенны, как и данные Иудой. Таким людям, как говорится в Послании к Титу, «должно заграждать уста… обличай их… [ибо они] гнусны и непокорны и неспособны ни к какому доброму делу» (Тит. 1:11,13,16). Коль скоро мы решили встать на путь таких действий и осознаем, что мотивы, побуждающие нас к этому, чисты, как им и надлежит быть, то мы должны подвизаться за свою веру. Мы должны быть готовы к тому, что люди будут упрекать нас, уговаривая «не поступать так», и сталкиваться с тем, о чем говорит здесь Иуда. У Иуды есть все основания говорить так, поскольку он знает «некоторых людей» такого рода, с которыми нам предстоит столкнуться.

1) Предсказанная оппозиция

Самое важное в том, что оппоненты Иуды были издревле предназначенные к сему осуждению [296]. В более ранних комментариях высказывается точка зрения (выраженная в AV) о том, что Иуда говорит здесь о предопределении («о тех, кому до начала времени было предназначено такое осуждение»)[297]. Но гораздо предпочтительнее, как мы увидим далее, версия Иуды, который говорит о том, что в Церкви появятся лжеучителя, поскольку о них издавна существуют письменные свидетельства.

Для ряда комментаторов таким свидетельством было Второе послание Петра. Они усматривают такое предсказание в его словах: «В последние дни явятся наглые ругатели» (2 Пет. 3:3). Иуда говорит, что они вкрались в христианскую среду. Эти комментаторы считают, что во времена Иуды пророчество Петра стало сбывшейся реальностью. Но решение может быть не таким простым. Мы не можем предположить, что Петр и Иуда писали в одно и то же время, в одном и том же городе, об одних и тех же людях, поскольку ересь в каждом отдельном случае была существенно иной. Не исключено, что Петр заимствовал послание Иуды, чтобы представить его язычникам [298].