Второе послание к Тимофею

в. Стремление обратить других в свою веру (стихи 6—9)

Поразительно то, что среди людей, описываемых Павлом, самовлюбленных и недобрых, встречаются не только открыто заявляющие о своей приверженности религии, но и в самом деле пропагандирующие ее.

Их действия по привлечению к вере новообращенных напоминают вербовку солдат. Глагол, переведенный в русском варианте Библии как «обольщают» (aichmalotizo), в английском тексте выглядит как capture, то есть «захватывать силой, брать в плен, увлекать». Его использование резонно, если речь идет о захвате пленников во время войны, но ГАЛ добавляет, что «такое толкование не совсем верно» и это слово по смыслу ближе к «вводить в заблуждение, обманывать, обольщать», Как бы то ни было, такие люди предпочитали действовать не прямо и открыто, но тайно и коварно, точно воры. Они «прокрадывались в домы» потихоньку, «с заднего крыльца»; выбирали время, когда мужчины отсутствовали (чаще всего были на работе), и направляли свои проповеди на «слабых женщин». Такой подход, комментирует епископ Элл и кот, не нов; «ему столько же лет, сколько прошло со времени падения Адама»[64], с тех самых пор, как змей обольстил Еву. Этот прием очень любили применять гностики, а позднее — всевозможные бродячие религиозные проповедники, наподобие свидетелей Иеговы, появившихся в наше время.

Женщин, избранных в качестве жертв, Павел называет gynaikaria, что буквально означает «мелкие женщины» — слово, имеющее презрительный оттенок и применяемое по отношению к ленивым, глупым и слабым женщинам. Их слабость носила двойственный характер. Прежде всего речь идет о морально слабых, «утопающих во грехах, водимых различными похотями» женщинах. У них не было сил освободиться от тиранического воздействия своих желаний. И лжеучителя, «вкрадываясь в домы», играли на их чувстве вины и слабохарактерности. Эти женщины были не слишком умны и потому неустойчивы во взглядах, легковерны и чрезмерно доверчивы. Именно о таких женщинах Павел говорит как о «всегда учащихся и никогда не могущих дойти до познания истины». По своему складу они не были способны на четкие, самостоятельные суждения и походили на маленькие суденышки, швыряемые бурей по волнам то туда, то сюда (ср. Еф, 4:14). Люди с такой сумятицей в голове готовы слушать любого учителя, лишь бы его рассказ выглядел правдоподобно и убедительно. «Однако к учению их подталкивала отнюдь не любовь к истине, а лишь нездоровая тяга ко всему новому»[65]. Такие женщины, слабые характером и недалекие умом, всегда были легкой добычей для бродячих торговцев от религии.

Примером подобных лжеучителей Павел считает Ианния и Иамврия (так, в соответствии с еврейской традицией, звали двух главных чародеев при дворе фараона). В самом тексте Ветхого Завета они не упоминаются, хотя именно о них (среди прочих) говорится в Исх. 7:11: «И призвал фараон мудрецов и чародеев; и эти волхвы Египетские сделали то же [то есть сотворили чудо] своими чарами».

Из этого примера можно сделать отнюдь не поверхностный вывод. Павел проводит историческую параллель между Ианнием и Иамврием, которые сотни лет назад противопоставляли себя Моисею, и «сними» людьми (лжеучителями), которые противопоставляют себя истине в дни его жизни. Ианний и Иамврий были чародеями; лжеучителя близки к этому (Павел называет их «обманщиками») (13). Возможно, они даже прибегали к тому или иному виду магии. Недаром среди ефесян многие занимались чародейством и, только будучи обращены, «собравши книги свои, сожгли пред всеми» (Деян. 19:18—19). Но самое замечательное в этой аналогии не то, что асийские лжеучителя сравниваются с египетскими чародеями, а то, что Павел уподобляет самого себя Моисею! А ведь Моисей был одной из величайших фигур Ветхого Завета. «И не было более у Израиля пророка такого, как Моисей, которого Господь знал лицем к лицу, по всем знамениям и чудесам, которые послал его Господь сделать…» (Втор. 34:10,11). «Смотри, — сказал Господь Моисею, — Я поставил тебя Богом фараону… ты будешь говорить [ему] все, что Я повелю тебе» (Исх. 7:1,2). И Моисей в течение сорока лет говорил с людьми от имени Господа, обучая их закону Божьему.

И вот теперь Павел осмелился приравнять себя к Моисею. Ведь как Ианний и Иамврий противостояли Моисею и боролись с ним, точно так же асийские лжеучителя противостояли истине. Какой же? Той самой, которой учил Павел и которую он вручает Тимофею (1:14), — апостольской вере, священному залогу; Тимофей должен охранять ее как зеницу ока и передать дальше. Поэтому апостол Павел совершенно естественным образом и не испытывая никаких колебаний ставит себя на один уровень с Моисеем, ведь он учит людей Божьей истине. Моисей учил людей закону; Павел проповедовал людям Евангелие. Но что бы это ни было, закон или Евангелие, и кто бы ни учил людей, пророк Моисей или апостол Павел, оба они несли людям свет Божьей истины, которую те «встречали в штыки» и отвергали.