Второе кольцо силы

– Пока мы здесь, нам ничего другого не остается, кроме как ждать, – сказала она.

Лидия вернулась в комнату с каким-то пакетом, в котором был какой-то предмет, обернутый в кусок темно-желтой материи. Она казалась очень расслабленной. Я заметил, что она имеет очень властные черты характера. Каким-то образом она сообщила свое расположение духа Розе и мне.

– Ты знаешь, что здесь у меня? – спросила она.

Я не имел ни малейшего понятия. Она начала неторопливо разворачивать сверток. Потом она остановилась и посмотрела на меня. Она, казалось, колебалась. Она усмехнулась, как будто очень стеснялась показать, что было в свертке.

– Этот пакет Нагваль оставил для тебя, – пробормотала она, – но я думаю, что нам лучше подождать ла Горду. Я настаивал, чтобы она развернула его. Она свирепо взглянула на меня и унесла пакет из комнаты, не сказав ни слова. Я наслаждался игрой Лидии. Она исполняла нечто такое, что находилось в полном согласии с поручением дона Хуана. Она продемонстрировала мне, как извлечь небольшую пользу из обычной ситуации. Принеся пакет ко мне и сделав вид, что она собирается открыть его, уведомив меня, что дон Хуан оставил его для меня, она действительно создала тайну, которая была почти невыносимой. Она знала, что я вынужден остаться, если хочу узнать содержимое этого пакета. Я мог думать о множестве вещей, которые могли быть в этом свертке. По-видимому, это была трубка, которую дон Хуан использовал, когда имел дело с психотропными грибами. Он как-то заметил, что эта трубка будет отдана мне на хранение. Либо это мог быть его нож, или кожаный кисет, или даже его магические предметы силы. С другой стороны, это могла быть уловка со стороны Лидии; дон Хуан был слишком изощрен, слишком отвлечен, чтобы оставлять мне свои личные вещи.

Я сказал Розе, что я едва держусь на ногах и ослабел от голода. У меня была идея поехать в город, отдохнуть пару дней, а потом вернуться назад, чтобы увидеть Паблито и Нестора. Я сказал, что к тому времени я смогу встретиться даже с двумя другими девушками.

Тут вернулась Лидия, и Роза сказала ей о моем намерении уехать.

– Нагваль дал нам приказания слушаться тебя, как его самого, – сказала Лидия. – мы все являемся самим Нагвалем, но ты являешься им больше всего по какой-то причине, которую никто не понимает.

Обе они тотчас же заговорили со мной и гарантировали всеми способами, что ни одна не собирается предпринимать ничего против меня, как донья Соледад. У обеих в глазах светилась такая горячая искренность, что даже мое тело поверило. Я поверил им.

– Ты должен остаться, пока не вернется ла Горда, – сказала Лидия.

– Нагваль сказал, что ты должен спать в его постели, – добавила Роза.

Я начал ходить по комнате, мучаясь каверзной дилеммой. С одной стороны, я хотел остаться и отдохнуть, я чувствовал себя физически легко и счастливо в их присутствии, чего я не ощущал днем раньше с доньей Соледад. С другой стороны, моя разумная часть вообще не расслабилась. На этом уровне я был таким же испуганным, как все время. У меня были моменты слепого отчаяния, когда я действовал смело, но после того, как эти действия заканчивались, я чувствовал себя таким же уязвимым, как всегда.

Я погрузился в самоанализ, почти неистово вышагивая по комнате. Обе девушки оставались неподвижными, с волнением наблюдая за мной. Затем загадка внезапно разрешилась: я знал, что что-то во мне лишь делало вид, что оно боится. Я познакомился с этим способом реагировать в присутствии дона Хуана. На протяжении лет нашей связи я всецело полагался на него в отношении представления мне успокоительных мер от моего страха. Моя зависимость от него давала мне утешение и безопасность. Но теперь это было неразумно. Дон Хуан ушел. Его ученики не имели его терпеливости, или его искушенности, или его абсолютной власти. Искать у них утешения было очевидной глупостью.

Девушки повели меня в другую комнату. Окно выходило на юго-восток, там же была расположена и постель, которая представляла собой толстый мат, вроде матраца. Большой, длиной в два фута стебель агавы был разрезан таким образом, что пористая ткань служила подушкой или опорой для шеи. В средней части его была мягкая выемка. Поверхность агавы была очень мягкой. Она, по-видимому, была отполирована вручную. Я испробовал постель и подушку. Удобство и телесное удовлетворение, которое я испытывал, были необыкновенными. Лежа на постели дона Хуана я ощущал безмятежность и удовлетворенность. Несравнимый покой охватил мое тело. Однажды раньше у меня уже было подобное ощущение, когда дон Хуан сделал мне постель на вершине холма в пустыне северной мексики. Я заснул.

Я проснулся с наступлением вечера. Лидия и Роза лежали почти наверху меня, погруженные в глубокий сон. Я лежал неподвижно 1-2 секунды, а затем обе одновременно проснулись.