Второе кольцо силы

– Моя судьба… Моя судьба – быть бризом. Быть сновидящей. Моя судьба – быть воином.

– А Роза или Хосефина завидуют Ла Горде?

– Да нет, что ты. Все мы приняли свою судьбу. Нагваль сказал, что Сила придет к нам только после того, как все мы без взаимных упреков примем свою судьбу. Раньше я часто жаловалась и временами приходила в ужас, потому что Нагваль мне нравился. Я все думала, что я – женщина. Но он объяснил мне, что это не так. Он показал мне, что я – воин. Моя жизнь закончилась, когда я встретила его. То же он сделал и с остальными. Может быть, ты и не такой, как мы, но нам Нагваль дал новую жизнь.

Когда он сказал, что собирается покинуть нас, так как ему надо заниматься другими делами, мы думали, что умрем. А посмотри на нас сейчас. Мы живем, и знаешь почему? Потому что Нагваль показал нам, что мы – это он сам. Он здесь, с нами. Он всегда будет здесь. Мы – его тело и его дух.

– Вы все четверо чувствуете одинаково?

– Нас не четверо. Мы – одно. Это наша судьба. Мы должны поддерживать друг друга. И ты такой же, как мы. Все мы – одно и то же. И донья Соледад такая же, хотя она идет в другом направлении.

– А Паблито, Нестор и Бениньо? Как с ними?

– Мы не знаем. Мы не любим их. Особенно Паблито. Он трус. Он не принял свою судьбу и хочет увильнуть от нее. Он даже хочет отказаться от своих шансов стать магом и жить обычной жизнью. Это было бы великолепно для Соледад. Но Нагваль приказал нам помогать и ему. Хотя мы уже устали ему помогать. Может быть, совсем скоро Ла Горда отшвырнет его с пути навсегда.

– Неужели она способна это сделать?

– Способна ли она? Конечно, да. Она получила от Нагваля больше остальных. Может быть, даже больше тебя.

– Как ты думаешь, почему Нагваль никогда не говорил мне, что вы – его ученицы?

– Потому что ты – пустой.

– Это он сказал, что я пустой?

– Каждый знает, что ты – пустой. Это написано на твоем теле.

– Написано что?

– У тебя в середине есть дыра.

– В середине моего тела? Где?

Она очень мягко коснулась правой стороны моего живота и пальцем очертила круг, словно обозначая границы какой-то невидимой дыры диаметром пять-шесть дюймов.

– А ты сама пустая, Лидия?

– Ты шутишь? Я – полная. Разве ты не видишь этого?

Ее ответы принимали неожиданный оборот. Мне не хотелось раздражать ее своим невежеством, поэтому я утвердительно кивнул.

– Как ты думаешь, почему у меня в середине есть дыра, которая делает меня пустым? – спросил я, считая этот вопрос самым невинным.

Не отвечая, она повернулась ко мне спиной и пожаловалась, что свет лампы режет ей глаза. Я настаивал на ответе. Она вызывающе посмотрела на меня.

– Я не хочу больше разговаривать с тобой. Ты тупой. Даже Паблито не такой тупой, а он хуже всех.

Я не хотел опять попасть в тупик, делая вид, что знаю, о чем идет речь. Поэтому я опять спросил, что вызвало мою пустоту. Я упрашивал ее сказать, горячо уверяя, что дон Хуан никогда не давал мне разъяснений на эту тему. Он постоянно говорил мне, что я пустой, и я понимал его, как понял бы это любой западный человек. Я считал, что он подразумевает отсутствие у меня воли, решительности, целеустремленности и даже ума. Он никогда не упоминал о дыре в моем теле.

– С правой стороны у тебя дыра, – сказала она как само собой разумеющееся. – Дыра, которую сделала женщина.

– Ты знаешь, кто эта женщина?

– Только ты можешь сказать это. Нагваль говорил, что мужчины часто не знают, кто опустошил их. Женщины удачливее, они точно знают, кто сделал это с ними.

– Твои сестры тоже пустые, как я?

– Не говори глупостей. Как они могут быть пустыми?

– Донья Соледад сказала, что она пустая. Выглядит ли она подобно мне?

– Нет. Дыра в ее животе огромна. Она по обе стороны. Это значит, ее опустошили мужчина и женщина.

– Что произошло между доньей Соледад и этими мужчиной и женщиной?

– Она отдала им свою полноту.

Я заколебался, прежде чем задать следующий вопрос. Мне хотелось взвесить все последствия ее заявления.

– Ла Горда была еще хуже, чем донья Соледад, – продолжала Лидия. – Ее опустошили две женщины. Дыра в ее животе была похожа на пещеру. Но она закрыла ее. Она опять полная.

– Расскажи мне про этих двух женщин.

– Я не могу тебе больше ничего сказать, – резко ответила она. – Только Ла Горда может рассказать тебе об этом. Дождись ее прихода.

– Но почему только Ла Горда?

– Потому что она знает все.

– И она единственная, кто знает все?

– Свидетель знает столько же, может быть даже больше, но он является самим Хенаро, и с ним очень трудно ладить. Мы не любим его.

– Почему вы его не любите?

– Эти три трутня ужасны. Она такие же ненормальные, как Хенаро. Они постоянно воюют с нами, потому что мстят нам за свой страх перед Нагвалем. Во всяком случае, так говорит Ла Горда.

– Что же заставляет Ла Горду говорить так?

– Нагваль рассказывал ей вещи, которых не говорил остальным. Она видит. Нагваль сказал нам, что ты тоже видишь. Хосефина и я – не видим, тем не менее мы все пятеро – одно и то же.