Читаем Второе дыхание полностью

В о л о д я. Не надо. Я спросить хочу. За что тебе орден?

М а л и к о в. "Юнкерса" сбил.

В о л о д я. Неужто из пулемета жахнул? Сам?

М а л и к о в. Ясно.

В о л о д я. Лихо! Вот бы мне этакое счастье привалило.

М а л и к о в. Счастье тут ни при чем.

В о л о д я. Подготовка?

М а л и к о в. Безусловно. Человек родится - только жрать умеет, больше ничего. Ходить - и то учат.

В о л о д я. Покуда выучишься - и войну кончат. Нет, от счастья тоже много зависит. Случай должен быть.

М а л и к о в. Отчасти верно.

В о л о д я. А знаешь, что про тебя матросы говорят? Говорят, тебе оттого случай в руки идет, что ты в любви несчастливый.

М а л и к о в. Глупостей не выдумывай.

В о л о д я. Я - что? Матросы говорят.

Появилась Ершова с ведром. Наливает воду в

рукомойник.

Маррруся! (Та обернулась.) Я люблю тебя, Маррруся!

Е р ш о в а. Ты! Щенок. Надеру вот уши.

В о л о д я. На-ка попробуй. По уставу не имеете права.

М а л и к о в (мрачно). Мария, поди сюда.

Е р ш о в а. Некогда мне.

М а л и к о в (подошел). Ты что от меня бегаешь?

Е р ш о в а. Ладно, Василий. Не ко времени разговор.

М а л и к о в. Какие такие у тебя особенные дела?

Е р ш о в а. Мало ли дела? Комдив еще не умывался, не завтракал.

М а л и к о в. Успеешь.

Е р ш о в а. Отойди, Василий. Смотрят.

М а л и к о в. Наплевать.

Е р ш о в а. Тебе наплевать, а увидит Сергей Романыч, что я с парнем лясы точу, - значит, собирай укладочку, прощайся с островом.

М а л и к о в. Ревнует, скажешь?

Е р ш о в а. Умнее ничего не выдумал? Не ревнует, а не положено. И так на ниточке держусь. Он нашу сестру не очень-то жалует.

М а л и к о в. Смотря кого.

Е р ш о в а. Что ты этим сказать хочешь?

М а л и к о в. Ни много, ни мало. То, что вижу.

Е р ш о в а. Скажи.

М а л и к о в. На комдива заглядываешься? Брось, не надейся. Комдив парень хват, времени не теряет.

Е р ш о в а (вспыхнула). Ну, Васька!.. Вот не думала. Ух ты!.. (Она не находит слов от гнева.)

С т о л я р о в (выглянул из окна дежурной комнаты). Ершова! Комдив зовет.

Е р ш о в а. Иду! (Маликову.) Ух ты!.. Бывают же такие... грязные людишки. (В слезах убежала.)

Маликов смущен.

В о л о д я (презрительно). Баба.

М а л и к о в. А ты - молчи. Рассуждает. Сам-то не от бабы родился? (Заметил, как мгновенно потемнело лицо Володи, и спохватился.) Ладно, брат, не прокисай. К слову пришлось. (Расстроился сам.) Да что это сегодня сдурели все?

Из дома вышли на крыльцо Веревкин, Колодуб и Мирзаян,

по-видимому, только что позавтракавшие. Все зевают.

К о л о д у б. Погодка ничего.

М и р з а я н. Тралить можно.

В е р е в к и н. Егор! Какая сводка?

С т о л я р о в (в окне). С вашего разрешения - продолжаются бои в районе Науэна.

М и р з а я н. Там сейчас жарко.

В е р е в к и н. Фюреру полундра. Месяц сроку.

М и р з а я н. Две недели.

В е р е в к и н. Хватил!

С т о л я р о в. К лету кончится.

М и р з а я н. Только не для нас.

К о л о д у б. Н-да. Замусорили Балтику.

М и р з а я н. Дурацкий сон видел. Будто я турецкий султан.

В е р е в к и н. Ты и похож.

М и р з а я н. Не перебивай. И будто возлежу я на ковровых подушках. А предо мной под звуки сазандари танцуют роскошные баядерки.

В е р е в к и н. Одалиски, может быть?

М и р з а я н. Не скажу - не специалист. В общем какие-то гурии. Страшная муть. По идее, что-то вроде половецких плясок.

В е р е в к и н. Ну, ну? А дальше?

М и р з а я н. Потом появился откуда-то майор Одноруков, что-то говорил. Дальше неинтересно.

В е р е в к и н. Старик, а что тебе снилось?

К о л о д у б. Не помню. (Задумался.) Эге! Сходственно, як у Гургена. Тильки не отчетливо. Проснулся - голова болит.

Веревкин и Мирзаян смеются.

С т о л я р о в. Тише, дьяволы.

В е р е в к и н. Проснулся комдив?

С т о л я р о в. Встает.

В е р е в к и н (таинственно). Слушай, Егор. Ну, как там?

С т о л я р о в. Где?

В е р е в к и н. Интересно, все академики такие бестолковые? "Где?" Наверху. Она - там?

С т о л я р о в. Кто?

В е р е в к и н. Ты что, Егор, - нарочно?

С т о л я р о в. Вас что, собственно говоря, интересует?

В е р е в к и н. Иди к лешему.

С т о л я р о в. Данке шён. Еще вопросы есть?

Пауза.

М и р з а я н. Интересная женщина.

В е р е в к и н. Не мой секс.

М и р з а я н. Ка-ак? Зекс?

К о л о д у б. Это по-каковски же?

С т о л я р о в. По-жеребячьи.

В е р е в к и н. А, что с вами разговаривать? Деревня.

С т о л я р о в. Где уж нам до Европы.

Пауза.

М и р з а я н. В высшей степени культурная женщина. С такой женщиной приятно побеседовать.

К о л о д у б. Н-да. Заслуживает внимания.

В е р е в к и н (с неожиданной злостью). А, бросьте. Побеседовать! Ставь пол-литра - вернее будет.

М и р з а я н. Почему сердишься?

В е р е в к и н. Потому что противно: подумаешь - герцогиня Монпасье! Вешается на шею первому встречному.

М и р з а я н. Тебе, например?

В е р е в к и н. Брось, Гурген. Мы с тобой для нее слишком мелкая сошка. Субординация - она всюду.

М и р з а я н (вдруг вспыхнул, рявкнул свирепо). Перестань!

В е р е в к и н. Видали? Ты что - спятил, Гурген?

М и р з а я н (кричит). Прекрати немедленно!

В е р е в к и н (изменился в лице). Ну вот что: ты на меня не ори! Я тебе не мальчишка.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии