Второе дело Карозиных

– Странно, – покачал головой Никита Сергеевич. – Я-то думал, что они на поезде, куда-нибудь подальше поехали, а тут вот, на лошадях, по старинке. Будто и не боятся ничего.

– Вот в том-то и штука, – хмыкнул Аверин. – Ну, я настаивать не стал, – продолжил он свой рассказ. – Вижу, что даме неприятно, да и мыслей никаких не было ни о чем подобном. Да и к вам торопился. Ну, думаю, так, может, показалось. Словом, оставил ее. Мне как раз и сани подали.

– Получается, что они только нынче выехали? – в сомнении произнес Карозин. – Если отъехать далеко не успели. А если так, то почему на первой же станции остановились? Странно как-то.

– То-то и оно, – подхватил Аверин. – Тут езды-то всего ничего, каких-то четыре часа.

– Может, чего-то ждали? – продолжил предположения Никита Сергеевич, но этот вопрос остался без ответа, потому что в это мгновение в кабинет постучали и в дверь просунулась голова Ефима:

– Сани готовы-с.

– Что ж, едем? – Никита Сергеевич поднялся из-за стола и из верхнего ящика достал маленький пистолетик марки «дерринджер».

Аверин посмотрел на него удивленно.

– Думаешь, пригодится? – не без опаски спросил он друга.

– А черт его знает! – бросил в сердцах Карозин, но пистолетик положил в карман сюртука.

Мужчины вышли из кабинета, оделись и Никита Сергеевич, посмотрев наверх, туда, где находилась в своей спальне Катенька, сказал слуге:

– Катерине Дмитриевне передай, что могу задержаться, даже и на сутки. Пусть не волнуется.

Слуга кивнул. Карозин помедлил, хотел было что-то еще прибавить, но нахмурился еще сильнее и вышел из дому. Следом за ним вышел и Аверин.

– По тверской дороге, – сказал Никита Сергеевич своему кучеру.

Сели в возок и лошадки тронулись в путь, хрустя выпавшим за ночь снегом.

Через четыре часа подъехали к станции. Задерживаться не стали – только заглянули на минутку, чтобы удостовериться, что Вареньки здесь нет. Взяли сыра, хлеба и вина – и снова в дорогу. Другая остановка пришлась только через пять часов, когда короткий зимний день был уже на исходе. Вошли в низкое деревянное здание, спросили лошадей. Перекусили, а заодно и выяснили, что Варенька со своим спутником была здесь не далее, как три часа назад.

– Догоняем, – хмыкнул Аверин, а Никита Сергеевич промолчал.

Настроение его заметно ухудшилось, зато Виктора Семеныча погоня, кажется, наоборот, веселила, и мужчины являли собой поразительный контраст – один был хмур, как осеннее небо, другой – буквально излучал безмятежность.

– Что, Никита, как думаешь, они ведь, наверное, ночевать остановятся? – играя бровями, поинтересовался Аверин.

– Возможно, – скупо откликнулся Никита Сергеевич.

– Ну, тогда мы их точно нагоним! – легкомысленно заявил Виктор Семенович.

Двинулись дальше, оставив карозинских лошадей отдыхать. Однако на следующей остановке их ждало разочарование – на станции им твердо заявили, что никакой молоденькой барыньки в сопровождении брюнета не было.

– Как так? – воскликнул раздосадованный Виктор Семенович. – Ты ври, да не завирайся! – и погрозил кулаком почтенному станционному служителю.

– А чего нам врать, барин? – служитель оказался не из пугливых, видать, многое на своем веку перевидал. – Тут у нас теперича мало кто ездит, так вот и помним всех. Не было нынче никаких барынек, никаких брюнетов. Вот давеча кульер проезжал. А до этого купчина какой-то возвращался из Москвы. А вы вот и сами у нас ночевать изволили. Ну, помните-то сами?

– Молчи, дурак! – беззлобно выругался Аверин и выражение его холеного лица пришло в согласие со внешним видом его хмурого и молчаливого спутника. – Делать нечего, придется заночевать, – проворчал он. – Не поедем же мы в темень обратно!

Карозин молча кивнул. Аверин спросил ужин и комнаты, мужчины уселись в углу и замолчали. Да и что было говорить-то? И так было ясно, что беглецы свернули с дороги. Но в какую сторону? И что теперь делать?

– Ладно, Никита, ты не отчаивайся, – перед тем, как разойтись по комнатам сказал Аверин. – Утро вечера мудренее, не зря ведь говорят. Завтра что-нибудь, да выяснится, вот увидишь.

Не сказал – напророчил.

* * *

Что же до Катерины Дмитриевны, то она себе места найти не могла, когда муж и зять уехали-таки. Не вышла проводить, не сказала, не взглянула. Катенька мерила свою комнату шагами и заламывала ручки, боясь даже представить, чем все это может обернуться. Да и чем? Вряд ли чем-то хорошим. Лучше бы оставили Варю в покое, думала она. Варя сама все решила. Конечно, Катерина Дмитриевна не оправдывала поступок своей подруги. Не нравилось ей, что Варя с мужем не объяснилась, он, возможно, сам бы отпустил, ежели бы она только ему сказала. Упала бы в ноги, умолила бы не преследовать. Дать развод, наконец! Катенька представила, какая получилась бы тогда огласка, и покачала головой.