Второе апреля

Я должен был сказать, что это выдумки, я должен был, наверно, защищать нашу взрослую честь. Но я не мог, я знал, что это не выдумки. И, наконец, типовой бланк был в руках у моих скептических собеседников.

Пусть простят мне видимую несобранность, разноперость, что ли, историй, которые я здесь рассказывал. Мне кажется, в них есть одна общая черта, одна общая беда: неуважение к человеку, юному и взрослому, да, любому... В юные годы, а у кого время упущено, так и в зрелые лета, мы должны воспитывать уважение к человеческой личности, к человеческим мыслям и чувствам. Когда, учитывая работу народных дружин, мы радуемся «проценту снижения хулиганства и нарушений», мы обязаны спросить себя и о другом. Ведь сколько раз натыкаешься на бойкого пенсионера или розового мальчишку с красной повязкой, звонко орущего на улице: «Эй, гражданин в шляпе, вы, тощий, куда вы прете на красный свет?» или (это девушке): «Эй, вот вы, вы, намазанная, в брючках, переоденьтесь, а то в штабе поговорим». Им не приходит в голову, что урон тут в тысячу раз больше пользы. Их не учили уважать друг друга.

И начальник угольного комбината, вроде бы отличный мужик, крупный инженер, при мне вдруг бросил на многолюдном совещании другому инженеру, своему подчиненному:

— А ты давай помолчи. Никому твое мнение не интересно.

Его тоже не учили уважать других людей. Хотя мог бы, голубчик, и сам додуматься. Не маленький.

В одной уважаемой центральной газете, в «Красной звезде», рецензент отдела искусства пишет о постановке «Пигмалиона», во время которой «в наступившей тишине зрительного зала сначала раздался недоуменный (!) свист, а потом чей-то звонкий голос задорно крикнул: «Матроса давай! В тельняшке!»

И что ж он об этом пишет, рецензент, фамилию которого я не могу не назвать — О. Баронов. А вот что он пишет: «Не будем оправдывать невыдержанного крикуна, видимо мало искушенного в искусстве театра. А понять его все-таки можно».

Нет, тов. Баронов, нельзя его понять. Опасно его понять. Вредно и противно. Столкнувшись с явным неуважением к обществу или хотя бы одному человеку, преступно говорить: ну что ж тут такого, это все-таки можно понять. Довольно «недоуменного свиста», словесных пощечин, глумливых резолюций, начертанных красными чернилами. Всякое неуважение к человеку — за границами нормы. Давайте твердо условимся об этом.

И юных уважать обязательно. С самого детства. Уважать, доверять, прислушиваться к мыслям, присматриваться к душевным движениям, радоваться, видя в них самостоятельность и достоинство.

КОМПРОМАТ

Могу дать, как говорят работники отделов кадров, компромат — компрометирующий материал.

Речь пойдет о взаимоотношениях общественности и учреждений. Схема вроде бы простая: общественность сигнализирует, учреждения реагируют, общественность поднимает вопросы и ставит их, а учреждения... Боюсь, что тут одним словом не скажешь. Разумеется, руководители наших учреждений все без исключения хорошо отзываются об общественности. Только в художественных произведениях, в пьесах отрицательные заведующие говорят (и то шепотом, в сторону): «Ненавижу распоясавшуюся общественность, она мешает жить спокойно и нарушать моральные нормы, а также государственную дисциплину...» В жизни, кажется, так не говорят.

Но некоторые отдельные (честно говоря, этих «некоторых отдельных» много) хозяйственные руководители представляют себе общественность как-то упрощенно. Вот, скажем, встает общественник и говорит: «Общественность недовольна деятельностью нашего водопроводчика Конона Семеновича, ибо все время имеют место перебои с горячей водой». Сказано ясно. И ясно, как реагировать.

Конечно, можно взять проблему и пошире: «Общественность ставит вопрос о перенесении троллейбусной остановки с Рыночной площади на Заводскую». И тут приятно пойти навстречу общественности (если сам лично ничего не имеешь против). Но нельзя все сводить к малому. Общественность — это еще когда родители украшают в нерабочее время школьную новогоднюю елку, когда домохозяйки добровольно выходят на воскресник по расчистке завалов (созданных по вине дирекции) и еще когда они собирают металлолом.

Ссылка на общественность бывает полезна и в тех случаях, когда надо произнести: «Разрешите, уважаемый Иван Иванович, от имени общественности горячо приветствовать». Или когда самому не хочется что-нибудь допускать и можно сказать вместо «я не допущу» «общественность не допустит», а вместо «я желаю» — «общественность требует»... Есть такие отдельные товарищи! Попадаются. Сплошь и рядом...

Но давайте все-таки доберемся до сути затасканного слова. Кто есть общественность? Общественность — это люди, которые, не получая за хлопоты специальной зарплаты, думают государственно и человечно о том, что станется с целой Сибирью через двадцать лет и что станется через неделю с семилетним мальчиком Витей, у которого бурно расстались родители. Они вмешиваются не только в прискорбную деятельность водопроводчика Конона Семеновича, но и в большие, действительно стратегические проблемы хозяйства и морали.