Вторая жизнь. Вид сбоку

И как бы страж не сдерживал себя, но сейчас пришлось прикрыть глаза, чтобы просто успокоить поднявшееся в груди чёрное пламя, которое на мгновение как будто опалило внутренности. Потому что от одного только её голоса голова уже начинала нестерпимо болеть. Память тела была слишком сильна даже спустя столько лет и контролю поддавалась плохо. И пусть его безумие тогда действовало как частичная анестезия, но, когда сознание вскрывают самым варварским способом, даже это не помогает. Однако в памяти про эту женщину осталось не только то, что она делала с ним, но и некоторые её личные особенности, про которые он узнал уже позже. Поэтому Хэлмираш не стал ждать, пока она выйдет на свет, а сам двинулся на голос, проходя мимо Стикса и Илая, как мимо пустого места. Чара не любила освещение во всех его проявлениях, несмотря на то, что никогда в своей жизни не видела света, будучи абсолютно слепой от рождения. Но отсутствие зрения компенсировала чудовищная чувствительность к магии, за что Чару в своё время выделил и стал опекать Илай, а по окончании обучения привёл её в стаю.

Страж дошёл до сваленных у дальней стены деревянных развалившихся ящиков. В слабом отсвете различил сгорбившуюся на них молодую женщину. Закутанная в какой-то плащ с чужого плеча она слепо смотрела перед собой. Спутанные светлые волосы обрамляли худое скуластое лицо, Чара в принципе была тонка настолько, что казалось, проглядывающие в вырезе плаща ключицы сейчас проткнут синеватую кожу насквозь. В те далекие чёрные времена за стражем приходила именно эта троица, и наибольший урон нанесла вот эта самая женщина, что сидела сейчас перед ним. Время не было властно над Чарой, большой магический потенциал позволял ей практически не меняться. Но только к этой Гончей Хэлмираш не испытывал неприязни. Она лишь методично выполняла свою работу, не мучила его ради удовольствия, не стремилась что-то узнать, не отпускала ехидных комментариев. Да, Чара безжалостно препарировала его мозг, разрывала сущность на куски, вскрывая самые потаённые глубины сознания, пытаясь найти ответы на вопросы, которыми засыпал невменяемого Хэлмираша разъярённый Стикс. Перевернула всё в голове вверх дном, пересмотрела все его воспоминания по минутам, заставляя стража испытывать страшные муки снова и снова. Но именно Чара прекратила всё это, в один момент остановившись.

- … Стикс, я больше не могу. Мы ничего не найдём. Он просто не помнит, - ледяные чуткие пальцы соскользнули с раскалённых висков стража.

- Да как он может не помнить то, что сам же и создавал?! Это же не минутное заклинание, а целый ритуал! Должны быть расчёты, записи, подготовка! Сам процесс, в конце концов! – взорвался тогда командир стаи, готовый действительно располовинить стражу голову ближайшим острым предметом, только бы это помогло получить ответы. Стикс уже не мог спокойно смотреть в эти глаза мертвеца, что еле стоял перед ним на коленях: одичавший, обросший, грязный, израненный и шатающийся, в луже крови своей и демонической, в ошмётках, что остались от его одежды…Человек, получивший прозвище Хэлмираш арантил Хараш, даже в таком состоянии продолжал над ним издеваться, упорно храня свои секреты! А Даамар после боя со своим тысячником разрешил со стражем лишь поговорить, убивать запретил. За этим даже выставил наблюдать особенно доверенного демона. Кажется, он называл его Грахом. И сейчас синемордый таращится на происходящее с ничего не выражающим лицом! Но Стикс был уверен, что эта тварь насмехается над ним, смотря на его бессильные попытки разговорить полутруп! – Копай дальше, он должен что-то помнить!