Вторая жизнь. Начало (СИ)

Я закрыла глаза, вспомнила свою первую фразу: «Он тебя сильно ударил?», произнесла её. Получилось на английском – это тело автоматически все мысли переводило на английский. Сказала фразу на русском. Нет, не то, разговаривала я точно на английском, который привычен этому телу. На всякий случай я поискала ребёнка, нашла его в детской на втором этаже – очень скромно обставленной, но аккуратной; он в маленьком котелке для зелий – настоящем, не игрушечном – сосредоточенно «варил» какое-то зелье. Роль зелья выполняли насыпанные в котёл мелкие камешки, бумажки, пуговицы и тому подобная мелочь. У меня внезапно едва ощутимо защемило на сердце – то ли радость, то ли горечь. Чувства явно не мои – её, той, тело которой я заняла. Видимо, это её сын. А там в столовой валяется муж, получается?

Я подошла к ребёнку, присела перед ним и спросила, проследив на этот раз, чтобы фраза точно прозвучала на английском:

- У тебя болит что-нибудь?

Он сердито оттолкнул меня и издал ряд нечленораздельных звуков, и тут же вернулся к «варке зелья», больше не обращая на меня внимания. Я некоторое время понаблюдала за ним, потом вышла.

Чтобы разобраться, что с ребёнком, за ним нужно понаблюдать. Но пока он занят, надо разобраться, где я оказалась. И кем я оказалась.

Какая-то инстинктивная память у тела имелась. Я знала планировку дома, помнила, где что есть, поэтому, когда я задалась вопросом, где найти зеркало, ноги сами повели меня в санузел – совмещённый, маленькая сидячая ванна, унитаз, жестяной таз с намоченным бельём, мыло в мыльнице, маленькая полка с какими-то флаконами и коробочками, и небольшое зеркало над раковиной. Я подошла к нему не без волнения и долго изучала своё отражение.

Молодая женщина лет двадцати пяти, не очень высокая, примерно ростом с меня прежнюю, худощавая, фигура невыразительная, хотя и не окончательно плоская. Волосы чёрные, гладкие, затянутые в косу, лицо вытянутое, черты крупные, брови по-мужски густые, нос с лёгкой горбинкой, нижняя челюсть чуть выдавалась вперёд. На левом виске наливался свежий кровоподтёк, ещё несколько синяков разной степени давности, от совсем синих до желтых, были на руках и – я расстегнула платье – на теле. Я приставила пальцы к вискам, попробовала просканировать своё состояние, некоторое время привыкала к непривычным ощущениям, затем, разобравшись, осторожно потрогала синяк на виске.

Видимо, тот мужик, размахивая кулаками, ударил женщину в висок и проломил височную кость, которая повредила артерию. Смерть была мгновенной. А потом в это тело перенесло меня, магия амулета волхва Андрея ликвидировала перелом и зашила артерию – то-то меня так корёжило: слишком быстрое исцеление всегда болезненно.

Итак, хозяйка тела мертва.

Я отвернулась от зеркала и пошла разыскивать документы.

Они обнаружились в секретере в гостиной. Паспорт, свидетельства об окончании школы, о браке, о рождении ребёнка. По паспорту я оказалась некой Эйлин, миссис Тобиас Снейп, сорокового года рождения, в декабре мне исполнилось двадцать три. В восемнадцать я окончила частную школу-пансион в неком Честершире, в восемнадцать же вышла замуж за мистера Тобиаса Северуса Снейпа. В январе шестидесятого у меня родился сын Северус Тобиас.

Значит, тот ребёнок всё же мальчик. А так как сейчас февраль шестьдесят четвёртого года, значит, ему ровно четыре года.

Документы Тобиаса Северуса Снейпа я тоже просмотрела. На двенадцать лет её старше, образование тоже только школьное.

А вот на самом дне шуфлядки, под аккуратно застеленной пожелтевшей газетой, обнаружилась первая действительно любопытная находка.

Диплом об окончании школы чародейства и волшебства Хогвартс, выданный в июле пятьдесят девятого года мисс Эйлин Принц. И в верхнем углу – чёрный магический штамп: нож, отсекающий ветвь дерева.

Отсечённая от рода…

Я подавила желание выругаться.

Хогвартс – одна из магических школ Великобритании. Название на слуху было, но чего-либо особенного я вспомнить про неё не смогла, значит, ничем особым она не выделяется. А вот девичья фамилия Эйлин мне была знакома. Принцы действительно один из старых магических родов Великобритании, не принадлежат к аристократам, не сильно богаты, но уважаемы и славятся своими зельеварами. Вроде бы это боковая ветвь рода Малфоев. Но дело не в этом. Лет пять назад весь магический мир Земли обсуждал скандал, что род Принц отсёк от себя какого-то из своих отпрысков. К сожалению, именно в тот год мы безвылазно сидели в енисейской тайге, сначала выслеживая незаконных артефактников, а затем ликвидируя последствия их работы; дело было тяжёлое, напряжённое, и нам было не до сплетен большого мира – поспать бы нормально и не влететь в очередную пространственную петлю. А когда вылезли из тайги, на нас навалилось дело магов-наркоторговцев, а потом нас услали в Среднюю Азию разбираться с призраком Тимура, который опять пошёл завоёвывать Самарканд… В общем, скандал в роду Принц прошёл мимо меня, и причин, по которой он отсёк от рода одного из своих членов, я так и не узнала.