Вторая жизнь фельдмаршала Паулюса

Эту записку Паулюс отправил главному командованию сухопутных сил. И странное дело, именно на Зейдлица было возложено командование всем северным и восточным участками котла. Так Гитлер пытался убить сразу двух зайцев: сузить власть Паулюса как командующего и связать по рукам Зейдлица, который в данных условиях вынужден был подчиниться фюреру.

С 26 ноября на оперативно-стратегической авансцене под Сталинградом появился один из ведущих военных авторитетов Германии фельдмаршал Эрих фон Манштейн. На него возлагались большие надежды. Считалось, что он сумеет выручить войска, оказавшиеся в ловушке под Сталинградом.

Под командованием Манштейна создавалась группа армий «Дон». В ее состав вошли 4-я танковая и 6-я армии, остатки 3-й и 4-й румынских армий. Предполагалось, что дополнительно сюда же войдут одна танковая и 2–3 пехотные дивизии. Однако для осуществления деблокады сил группы армий «Дон» было явно недостаточно.

Для Паулюса те дни оставались весьма тревожными. Его неотступно одолевали мысли о прорыве блокады изнутри. Спустя полгода, уже находясь в плену, он рассказывал:

— Я думал о том, чтобы спасти армию. Для этого мне нужна была свобода действий и право попытаться прорвать блокаду в юго-западном направлении. Я думал о страшной опасности: профаны и дилетанты отдают приказы, от которых зависит жизнь сотен тысяч людей. Впрочем, я всегда останавливал себя — а может быть, фюрер хочет принести в жертву сталинградскую группировку? Может быть, это необходимо во имя спасения всего фронта? Он, фюрер, может знать то, что неизвестно мне. Я был уверен, что Манштейн понимал и разделял мои планы и заботы. Но слово наперекор фюреру сказать не смел.

Нет, Паулюс был еще далек от правильной политической оценки захватнических агрессивных целей, которые ставил Гитлер и фашистские заправилы перед своей армией. Позднее фельдмаршал свою позицию объяснял так: «К правильной политической оценке всех событий этой войны и к сознанию собственной ответственности мы в то время еще не пришли, наоборот, мы возлагали всю ответственность только на Гитлера и его непосредственных советников, так же точно, как во время окружения под Сталинградом мы критиковали чисто военные мероприятия»[56].

Как видно, точка зрения Паулюса совпадает с мнением многих западных историков второй мировой войны. Подобно им, он пытался доказать, будто разгром 6-й армии под Сталинградом был предопределен только ошибочными решениями Гитлера и командования вермахта. Но нет сомнения и в том, что полководческие способности самого командующего 6-й армией тоже оказались несостоятельными. Его решение об отказе принять ультиматум советского командования в явно безнадежных условиях, которое воспевается западными биографами Паулюса как «показатель стойкости и верности солдатскому долгу и присяге», на деле было лишь доказательством нерешительности, неспособности переступить принцип «приказ есть приказ».

Глубоко ошибочны и утверждения западногерманских биографов Паулюса и военных историков, прежде всего Вальтера Гёрлица, о том, что Паулюс был этаким отцом солдат и полководцем, чуждым и даже враждебным фашистской карательной политике. Известно другое: сотни немецких солдат были казнены по приговорам военных трибуналов уже в самом кольце окружения. Приданные 6-й армии офицеры СС, айнзатц-команды и другие части особого назначения готовились зверски истребить все население Сталинграда. «Гитлер, как это следует из записи в дневнике ОКВ от 2 сентября 1942 года, приказал, чтобы при вступлении в город (Сталинград) было уничтожено все мирное население, так как со своим поголовно коммунистическим почти миллионным населением Сталинград исключительно опасен»[57].

Как относился к этому Паулюс? Мягко говоря, безразлично. По крайней мере, нет никаких данных, свидетельствующих о том, что он был противником этих изуверских планов или не одобрял их.

Тот факт, что планам истребления всего мирного населения Сталинграда не дано было свершиться, отнюдь не заслуга Паулюса. Это результат стойкости и мужества защитников крепости на Волге — воинов и мирных жителей.

В конце декабря 1942 года Паулюс уже прекрасно сознавал безнадежность своего положения и бесцельность огромных потерь, которые понесла немецко-фашистская армия под ударами советских войск. Не только офицеры, но и некоторые генералы 6-й армии стали высказываться за капитуляцию.

В ставке Гитлера причину сложившегося положения видели в «нерешительности» Паулюса и отсутствии единства среди его генералов. «Никто не знает, что будет дальше со Сталинградом, — писал один из офицеров ставки в своем дневнике. — Фюрер очень молчалив, появляется только на обсуждениях обстановки и на докладах. Больше всего мы озабочены тем, что в котле, очевидно, нет единства, и командующий (Паулюс) не знает, что ему предпринять».

Этот вывод подтверждался донесениями. В одном из них, полученном Гитлером от своих информаторов из сталинградского окружения, говорилось, что генерал Зейдлиц «пал духом», а Паулюс — «под вопросом».