Вторая жизнь Евы

Она на миг застыла в дверях, увидев лужи на полу, вырванные с корнем водоросли, взбаламученную воду, притихшую рыбку, – и резко рванула к столу. Та уже не прыгала, лишь слегка шевелила хвостиком. Женщина опустила мученицу в воду, посмотрела на ребенка и прорычала:

– Что же ты делаешь?

– Я… я просто хотела… ее подержать, – тихо и сбивчиво пробормотала Ева.

– Чтобы больше я этого не видела, – процедила Людмила.

С тех пор у соседей детей не оставляли.

Глава 4. А вы пиехали?

Дедушка и бабушка продали дом с крыльцом на Зырянке и купили в центре города квартиру в подвале трехэтажки, предназначенной под снос. Надеялись, что скоро получат благоустроенную квартиру. Бабе Любе нестерпимо хотелось забыть про волнения о дровах и наконец-то пожить «в благах» с водопроводом.

Застряли они там на долгие годы. Печное отопление, сырость в каждом миллиметре. Верхние края окон всего на 20 сантиметров возвышались над тротуаром. Светлый лен занавесок с размашистыми маками окончательно скрывал жителей от любопытных глаз. Летом улицу заметало белым снегом тополиного пуха. Вокруг стояли такие же трехэтажные деревяшки, одинаковые и неприметные. Ева несколько раз терялась среди них, но каждый раз чудом находила дорогу обратно. Там прочитала первые слова:

– «Крас-но-е зн… зна-мя». – Давно знала, как читаются названия газет, сложенные в отдельные аккуратные стопки. Дедушка с бабушкой произносили их каждый раз, когда получали.

– «Правда» еще не пришла?

– «Известия» принесли и «Труд».

Ева сопоставила звук и буквы. Для нее открылся новый мир. На каждом номере сверху синела написанная от руки цифра 3 – номер их «квартиры».

– Ева! – Баба Люба всплеснула руками. – Ты что, читаешь?! Петя, иди сюда!

– Золотушечка наша! А прочти это еще разок… – с восторгом просил дед.

– Красное знамя, – с гордостью и уже уверенно повторяла шестилетняя девочка.

– Не зря читали тебе крошечке! – восхищалась бабушка и прижимала теплой ладонью голову внучки к груди.

Вспоминали, как двухлетняя Ева, по-детски картавя, читала стихи про бычка и зайку. Как поправить могла, если взрослые перепутывали строчки.

Ева чувствовала себя в подвале чудесно: вставала поздно, играла в пуговицы, ела бабушкин густой суп харчо, пироги с мясом и капустой, гуляла с маленькими сестрами в Лагерном саду, кормила белок. Малышкой она крутила бигуди и носила босоножки на каблуках, которые тетя хранила в подвале, а чтобы не спадали, поддевала шерстяные носки.

А еще осталось письмо. Ева писала его много позже, но оно вместило в себя важный период…

«Здравствуй, это я.

Мне 6 лет. У меня есть подружка Лена, и мы с ней встречаемся каждое лето на мичуринском. Некоторые взрослые говорят, что у нее задержка в развитии, я их не понимаю. Советуют перестать с ней дружить, только я не могу. Нам очень весело. Она такая добрая.

Каждый раз, когда мы приезжаем, она бежит ко мне и спрашивает:

– А вы пиехали?

При этом видит и понимает, что приехали, но взрослые так не думают.

Я с ними не соглашаюсь. Мне нравится, когда Лена так спрашивает. Это звучит необычно и весело. Никакая она не странная – она моя подружка. Лучшая.

Дедушка Мороз, мама с папой сказали, что на дачу мы летом не поедем. Вообще в Копылово больше не поедем, потому что они там все продали. Голубой дом, высокое дерево ирги и рябину, которую мы рвали, вставая на цыпочки. Папе тоже приходилось дотягиваться, на иргу он взбирался по лестнице. А еще у соседей росла желтая малина. Мы ели свою, красную, а на соседскую поглядывали. Дедушка Мороз, я знаю, что воровать плохо, но те две ягодки были такие вкусные. Прости меня. Наверное, я теперь никаких подарков не заслуживаю.

Мама и папа сказали, что теперь у нас будет дом в деревне. Мне и радостно, и грустно. С Леной больше не поиграю.

Дедушка Мороз, сделай так, чтобы она для всех взрослых стала нормальной, как для меня. Пусть у нее все будет хорошо, пожалуйста».

В 1990 году вместо мичуринского родители купили землю и старый дом в деревне. Ева и Лиза прожили там счастливое время. В начале лета – золотые моря цветущей сурепки, белые бескрайние ромашковые поля, а в середине – россыпь клубничных полянок да колючая лесная малина. Девочки обрели свободу. Теперь можно спокойно исследовать все вокруг! После закрытой городской квартиры дышалось просторно. Родители были все время заняты стройкой или огородом. Дом находился в плохом состоянии, просил ремонта и заботы. Жили первое время у маминой тети – Нюры.

– Как же красиво у вас! – ахнула Ева, когда впервые вошла в ее дом.

– Проходи-проходи, – ласково ответила хозяйка.

Русская печь показалась Еве размером с маленький домик. Белые занавески в мелкий красненький цветочек обнимали печку со всех сторон аккуратными трогательными драпировками. Со скрытой за тканью плитой, лежанкой и закладкой для дров печь стояла в середине дома, как любимая куколка в нарядном платье.