Вторая жизнь Артура

- А остальные? - спросил Вернон. Он никогда так себя не чувствовал, как в этот момент. Полная безнадега и бессилие давит настолько сильно, что будит дикую, какую-то древнюю кровожадность. Кажется еще чуть-чуть, и этот потомок норманн, пришедших на Оловянные Острова с Вильгельмом Завоевателем, пробудит суть берсерка и начнет грызть край щита в исступлении.

- Да что с них толку. Они внутри... не воины. Обычные обыватели, не готовые биться за себя и свою свободу. Рабы... вырождение породы.

- Жестко, - покачал головой Вернон, чуть успокоившись. - Я так понимаю, что ты все обдумал много раз и отговорить от этого ритуала мы тебя не сможем?

- Именно. Я просто ставлю вас в известность, и не более того. - Дадли действительно был уверен, что готов к бою с предпоследним крестражем. Совсем недавно он перешел на новый уровень в жреческой силе, надеялся, что этого хватит. Даже выучил и отточил некоторые техники, подвластные ему с новой силой. Только вот передать свою веру, уверенность, свой взгляд на мир и данную конкретную проблему, он не мог. Гарри слишком много рассказывал семье про Воландеморта, чтобы их не напугала даже часть его души, тем более усиленная Диадемой. В разы усиленная. - Раз вариантов все равно нет, то делай, что должно, и будь что будет. Завтра на рассвете я уйду. Гарри. Перенастроишь защиту. В этой тетради все мои заметки, чтобы тебе было удобно и понятно я расписал все до мельчайших подробностей. Теперь расходимся, мне нужно подготовиться к поединку. Надеюсь, что мы еще встретимся. Люблю вас.

Дадли поднялся и вышел из гостиной. Короткая аппарация в небольшую скрытую долинку в Шотландии. Камни, приготовленные для этого поединка и уже расписанные рунами, заняли свои места. Здесь все готово. Осталось приготовиться морально, ментально, ну и духовно. Дадли вернулся домой, поел и заперся в пирамиде. Слуги ходили по дому совершенно неслышно, словно стараясь вообще не издавать звуков. Вернон сидел в небольшом уютном кресле на маленьком балконе третьего этажа с виски в руке, Петунья пыталась вязать, но в итоге откинула вязанье и пошла к мужу. Гарри сидел в своей комнате и пытался прочесть хоть строчку в переданной тетради, но почему-то перед глазами все немного плыло. Гермиона подсела к нему со спины, и так они и сидели, спина к спине, словно два раненых воина. Сделать они все равно ничего не могли, а потому просто ждали. Ночь медленно наступала на Лондон.

Дадли бы вовсе не рассказывал им ничего, но в этот раз опасность превысила мыслимые пределы, и если он проиграет, а его место займет частица души Воландеморта, и придет сюда... Трудно представить, что бы тут произошло в таком случае. К тому же, нужно было позаботиться о делах, так сказать гармонизировать карму. Так что рассказать пришлось, так же как и повесить ответственность за семью и слуг на Гарри, так как Дадли имел перед ними некоторые, пусть и устные, обязательства. Оставить это просто так парень не мог, как и предать их доверие.

Он сидел в медитации, собирая и очищая духовную силу. Концентрируя ее в сердечном узле, проталкивая уже концентрированную силу сквозь меридианы, развивая их гибкость и пропускную способность. Снова и снова, как заевшая пластинка, однотипные действия уже давно не требовали хоть какого-то напряжения разума. Так что разум смотрел в прошлое, искал ошибочные действия, поступки, раскладывал их на составляющие, искал более оптимальные варианты и... принимал как есть. Принимал самого себя, полностью и бесповоротно, успокаивая эмоции, исключая метания духа, сомнения и прочее, мешающее ему собраться и сделать полный силы шаг в будущее. В данный момент он боролся с куда более страшным врагом, нежели какой-то Воландеморт. С самим собой. И этот враг был хитер, коварен и быстр. Дадли выковывал волю.

Рассвет наступил как-то очень уж быстро. Парень открыл синие глаза и поднялся. Его разум был безмятежен, ибо этот бой он выиграл. Вышел из пирамиды, оделся, забрал Диадему и пройдя через добрую половину особняка, дошел до аппарационной площадки. Он чувствовал каждого живого в доме, вплоть до эмоций, которые они в данный момент испытывали. Казалось, что на это не тратилась даже духовная сила. Он просто знал, где каждый из его семьи, где слуги, и примерно мог угадать, о чем они в эти моменты думают. В некоторых окнах виднелись родные лица, но Дадли на них не смотрел. Незачем. Легкие шаги юноши прошелестели по саду, по красоте и уюту не уступающему некоторым королевским садам Европы, и с тихим хлопком он исчез. Дом погрузился в тишину, и только герой волшебной Англии тихонько водил палочкой по пустому, казалось, пространству, и безостановочно шептал слова на латыни. Перейдя на греческий, он закончил перенастройку, и даже в сознании Дадли исчезли знания о том, где именно находится его особняк.