Вторая жизнь Арсения Коренева (СИ)

Вспомнил, девицу звали Юля! Юля Парфёнова. Однако… Простая студентка разве могла себе позволить настоящие французские духи?! Хотя ненастоящих в это время, пожалуй, и не было, это лет через двадцать страну наводнят разного рода подделки, и не только в парфюмерной индустрии.

— Классный, — снова подтвердил я, после чего довольная Юля вернулась к подружкам, и спустя несколько секунд они исчезли внутри здания.

— Идём, а то опоздаем.

Парни, с улыбками слушавшие наш диалог, потянули меня к дверям. Да, пора уже, пора.

Актовый зал медицинского института с лозунгом над сценой «Per aspera ad astra!»[3] был полон на треть, здесь для торжественного вручения дипломов собрались только выпускники и педагогический состав во главе с ректором Ивановым. Профессор, заведующий кафедрой детских инфекционных болезней, будущий член-корреспондент АМН СССР Николай Романович Иванов возглавил институт в 1960-м, и будет руководить им до самой свой смерти в 1989-м.

Выглядел он солидно, внешностью напоминая актёра Василия Меркурьева. И говорил так же басовито. Когда все расселись, вышел к скромной трибуне с микрофоном, оглядел из-под густых бровей зал, откашлялся и произнёс:

— Смотрю я на вас, дорогие вы наши выпускники, и думаю… Думаю о том, хорошо ли мы вас подготовили к самостоятельной врачебной работе? Ты можешь допустить ошибку, работая пекарем, недоложив в тесто муки или, наоборот, переложив. Хлеб будет не такой, каким должен быть, но никто от этого не умрёт. Можешь допустить ошибку, работая журналистом — ответственный секретарь с редактором за тобой поправят. А вот нам, медикам, ошибаться нельзя, поскольку каждая ошибка может стоить человеческой жизни. И вот я спрашиваю себя: сумели ли мы, педагоги, вложить в вас все необходимые знания, чтобы вы не допускали ошибок, которые могли бы привести к негативному исходу? Понятно, что быть идеальным во всём невозможно, рано или поздно любой допускает ошибку, все мы, как говорится, живые люди. Но всё же хочется, чтобы это стало исключением из правил, очень редким исключением, и желательно без серьёзного ущерба для ваших пациентов. Всегда помните, что вы в ответе за тех, кого лечите. А теперь попрошу всех встать и произнести всем вместе «Присягу советского врача».

Эта самая присяга была официально утверждена в 71-м году, и наш выпуск стал одним из первых, её приносящих. Текст мы выучили загодя, нас об этом предупреждали ещё в начале последнего, шестого курса, так что на изучение присяги мы имели целых 9 месяцев. Может, кто-то и не всё выучил, но за каждым не уследишь, а вот я лично ещё в прежней жизни постарался, и помнил её наизусть до конца своих дней… Если, конечно, я вдруг в той реальности не воскресну… В общем, встал вместе со всем курсом и начал размеренно декламировать:

— Получая высокое звание врача и приступая к врачебной деятельности, я торжественно клянусь: все знания и силы посвятить охране и улучшению здоровья человека, лечению и предупреждению заболеваний, добросовестно трудиться там, где этого требуют интересы общества; быть всегда готовым оказать медицинскую помощь, внимательно и заботливо относиться к больному, хранить врачебную тайну; постоянно совершенствовать свои медицинские познания и врачебное мастерство, способствовать своим трудом развитию медицинской науки и практики; обращаться, если этого требуют интересы больного, за советом к товарищам по профессии и самому никогда не отказывать им в совете и помощи; беречь и развивать благородные традиции отечественной медицины, во всех своих действиях руководствоваться принципами коммунистической морали, всегда помнить о высоком призвании советского врача, об ответственности перед Народом и Советским государством. Верность этой присяге клянусь пронести через всю свою жизнь.

Прозвучало хоть и не совсем в унисон, но достаточно торжественно, у меня даже в какой-то момент мурашки по спине пронеслись табуном. Помнится, в первый раз, полвека назад, я испытывал похожие ощущения.

А дальше Николай Романович лично вручал нам дипломы об окончании Саратовского медицинского института, а заодно и ромбовидные значки с позолоченными гербом СССР и медицинской эмблемой. Вызывали по алфавиту, я оказался аккурат где-то посерёдке.

Вернувшись на место, открыл приложение к диплому:

«История КПСС», «Марксистко-Ленинская философия», «Полит. экономика», «Научный коммунизм», «Научный атеизм», «Основы научного коммунизма», «Физвоспитание», «Лечебная физкультура», «Иностранный язык», «Латинский язык», «Неорганическая химия», «Аналитическая химия», «Органическая химия», «Биохимия», «Гистология с эмбриологией и цистологией», «Физиология», «Фармакология», «Общая гигиена», «Факультативная терапия», «Коммунальная гигиена», «Эндокринология»… Да-а, предметов море, и почти напротив каждого стоит «отлично». Было ещё несколько «хорошо», что особой картины не портило. Не сказать, что я был гением, но усердие позволяло мне быть на потоке среди лучших.