Вторая жизнь

«Однако мама у них знает, как нужно собирать в гости», – подумал я, убирая все лишнее в старинный буфет.

– А где тут туалет? – пискнула Женя; с того момента, как она переступила порог этого мрачноватого дома, ее обычная смелость куда-то улетучилась.

– Пойдемте покажу, – предложил я гостьям и, открыв дверь в коридор, прошел до дощатой двери туалета.

Пытаясь не засмеяться, я смотрел на сестер, с ужасом разглядывающих дырку в полу.

«Неужели они никогда такого не видели? – думалось мне. – А что, вполне вероятно. Если они детство провели в благоустроенной квартире, дачи у них не было в связи с постоянными переездами, в деревне они никогда не бывали. Вот пусть теперь посмотрят, как живут простые люди в наших селеньях».

Я не собирался рассказывать Жене о покупке дома, все получилось случайно. Любопытная девица обнаружила на сиденье в машине домовую книгу и немедленно ее просмотрела. Увидев в ней мою фамилию, устроила целый допрос, в результате которого буквально напросилась на экскурсию.

Сразу я не согласился, хотелось подумать, как может отразиться такая поездка на моей жизни.

Мне давно было понятно, что у подруги созрели матримониальные планы в отношении меня. Для человека, прожившего жизнь, это было ясно, как день. Тем не менее, я не знал, как поступить. Вернее, точно знал, что связывать себя узами брака в ближайшие годы не собираюсь. Но сейчас Женя играла важную роль в моей жизни, она была щитом, отражающим поползновения однокурсниц на мою скромную особу. И терять этот щит не хотелось. Хотя бы в ближайшие года два.

К сожалению, мне нельзя откровенно бросаться в «пучину разврата», мои товарищи коммунисты этого не поймут. А вот постоянные отношения с дочкой корреспондента «Правды» очень неплохо скажутся на возможной карьере и ничем не портят имидж образцового коммуниста.

Поэтому в конце концов я решил выполнить просьбу подруги, только при условии, что родители согласятся на ее поездку.

Женька бурно возражала против того, чтобы я спрашивал разрешения у ее мамы, но я стоял на своем, и она была вынуждена согласиться.

Когда же я узнал, что с нами поедет Ира, то еле удержался от смеха. Похоже, Женьку в очередной раз обломали в ее надеждах.

«Ладно, бог с ними, свожу девчонок в деревню, пусть посмотрят на сельскую жизнь, – думал я. – А с кем переспать, найду не в институте. В баре каждый вечер куча девчонок готовы отдаться просто из любви к искусству».

Когда я закончил топку печи, в доме все еще было холодно. Хотя это уже не была та ледяная стужа, как два часа назад.

К этому времени мы уже успели выпить две бутылки кислющего рислинга, и раскрасневшиеся девушки понемногу начали разоблачаться. Для начала они сняли свои демисезонные пальто, модные этой осенью.

Телевизора в доме не было, собственно, как и радиоприемника. Только из включенного в радиоточку громкоговорителя до нас доносились звуки классической музыки. Так, что ничего не отвлекало нас от болтовни.

Дождавшись, когда по углям перестанут бегать синеватые огоньки, я закрыл трубу. После этого по комнатам резко пошло тепло с легким запахом угара.

За окном между тем не было видно ни зги. В отличие от города фонари здесь не горели, не шумели проезжающие машины. И если бы не желтоватый, подрагивающий свет тусклой лампочки, можно было вполне представить, что за окном далекое прошлое, а не вторая половина двадцатого века.

Обсудив все и всех, мы угомонились только ближе к двенадцати часам. Женя уже явственно клевала носом. Поэтому, оставив ее за столом, я отправился с Ирой в соседнюю комнату, куда выходил щит от печи. В небольшой комнатке было уже душно и жарко.

Мы с девушкой накрыли две кровати свежим бельем, и я засобирался уходить.

– А ты где будешь спать? – внезапно поинтересовалась Ирина.

– Да лягу на кухне, на диване, – сообщил я, соображая, к чему был этот вопрос.

Вдвоем мы увели Женю в комнату и усадили на кровать. Непривычная даже к легкому сухому вину, девушка засыпала на ходу.

Оставив сестер готовиться ко сну, я ушел на кухню. На всякий случай перед этим оставил им ведро, чтобы ночью не пришлось бегать в холодный туалет.

Проверив, что дверь закрыта на заложку, я разделся и улегся на старый продавленный диван, закрывшись тяжелым ватным одеялом.

Все же я перетопил печь, для слякотной осенней погоды дров оказалось с излишком. Во втором часу ночи я проснулся от духоты.

Босиком пробрался к ведрам с холодной водой и залпом выпил полный ковш.

В это время заскрипела дверь, и из комнаты появилось белое привидение.

– Саша, ты не спишь? – в полной тишине Ирин шепот показался слишком громким.

– Нет, – отозвался я. – Очень жарко, перестарался с дровами. Вот решил выпить воды.

– Я тоже хочу пить, – сказала девушка, она подошла вплотную ко мне, и я увидел, что она закутана в простыню.

– Держи, – сказал я и протянул ей ковшик с ледяной водой. Она взяла ковш и начала пить. Удержать простыню одной рукой Ира не смогла, и та упала на пол. Девушка стояла обнаженной, ее фигурка, подсвеченная лунным светом, казалась выточенной из мрамора. В темноте не было видно ее лица, но мне казалось, что она улыбается.