Вторая жизнь

Квартира не представляла собой ничего особенного. Одна небольшая комната, кухня. Типичная обстановка для молодого холостяка. Ничто в ней не выдавало, что здесь никто не живет.

Надев предложенные тапочки, я проследовал вслед за хозяином на кухню. Тот сразу зажег газ и поставил чайник на огонь.

– Присаживайся, – предложил он. – В ногах правды нет. А разговор у нас будет долгий. Как ты уже знаешь, меня зовут Вадим Сергеевич, так что будем знакомы.

Мы пожали руки друг другу, я уселся на стул и выжидающе глянул на собеседника.

– Не будем толочь воду в ступе, – сказал тот, поняв мой взгляд. – Человек ты достаточно зрелый, прошел армию. Зарекомендовал себя положительно. Партия и правительство отметили твои заслуги орденом.

При этих словах в голосе собеседника послышались завистливые нотки.

– Нас немного настораживает твой выбор профессии. Но для комитета так даже лучше, ведь работать в таком проблемном месте, связанном с валютой, будет заслуженный, проверенный делом человек. До армии ты легко пошел нам навстречу и добровольно передавал сведения. Сейчас же я уполномочен предложить тебе стать нашим внештатным сотрудником, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Он замолчал и выжидающе смотрел на меня.

– А что за вытекающие последствия? – поинтересовался я.

– Ну, к примеру, мы можем посодействовать в поступлении в вуз, – улыбнувшись, поведал Вадим. – Закончишь его – поможем с работой. Выезд за рубеж в социалистические страны по путевкам. Ну, мало ли чем еще можно помочь? Денежной премией, к примеру, если будет за что.

– А в мои обязанности что будет входить? – спросил я.

Вадим Сергеевич встал, достал из портфеля тонкую книжицу.

– Вот, возьми почитай эту методичку, я пока чаек заварю.

Вскоре мы, прихлебывая, пили скверно заваренный грузинский чай с кренделями, без сомнения, купленными в соседней бакалее. Вадим Сергеевич молчал, я же в это время пробегал глазами страницы методички.

Когда я отложил ее в сторону, он спросил:

– Ну как, понятней стало?

– Вроде все ясно, – сказал я. – Согласен я, ведь если не соглашусь, сразу проблемы появятся, проверки и прочее. А так хоть вы мешать не будете.

На мои слова собеседник только улыбнулся и развел руками.

Закончив с чаепитием, мы говорили еще с час и, порешав все вопросы, разошлись, довольные друг другом.

А чего переживать? Этого звонка я ждал с той минуты, как согласился на работу в баре. Странно бы было, если при таком трепетном отношении к валюте в СССР барменов в валютном баре оставили бы без полного контроля. Поэтому, согласившись стучать, не испытывал никаких отрицательных эмоций.

В том, что мой руководитель и напарник Иосиф тоже работает на КГБ, не было никаких сомнений. Так что теперь будем с ним стучать в унисон.

После утомительной беседы хотелось пройтись. В баре у меня сегодня был выходной, и сейчас я с удовольствием шел прогулочным шагом в сторону дома.

Еще не доходя до него метров сто, я услышал натужный рев мощного мотора. Зайдя во двор, я обнаружил, что из кузова грузовика по лагам спихивают на землю перед нашим гаражом ржавый кузов 408-го «москвича».

А вокруг него возбужденно нарезает круги мой батя.

– Это что за хлам? – спросил я у него.

– Ты, что?! Какой же это хлам? – возмутился отец. – Ты только глянь! Почти новая машина. Ее у нас еще весной списали после аварии, хотели продать, но что-то там не срослось. Вот мне предложили за пятьсот рублей выкупить.

Глядя на мое укоризненное лицо, он потихоньку замолкал.

– А мама знает? – поинтересовался я.

Под моим насмешливо-сочувственным взглядом батино лицо начало багроветь. И вдруг он неожиданно закричал фальцетом:

– Кто хозяин в доме?! Я или мать?! Я что, не могу себе машину приобрести?

– Пап, успокойся, – не на шутку испугался я, глядя на его покрасневшее лицо. Видимо, он уже подсознательно готовился к неприятному разговору с мамой. Все же пятьсот рублей были приличные деньги для нашего бюджета. Особенно за такую рухлядь. Я еще не заглядывал в моторный отсек, но пока машину стаскивали на землю, успел заметить, что от порогов остались один воспоминания. Левая передняя дверь с разбитым окном, выгнутая от удара. Передние крылья снизу проржавели насквозь.

«Хм, ему же не может быть больше шести лет? – думал я. – Что же с ним творили, чтобы довести до такого состояния. Ну, блин, тут с одним кузовом возни будет! Умереть и не жить».

Глянув на все еще багрового батю, я предложил:

– Папа, давай скажем маме, что это была моя инициатива, типа я услышал, что у вас продается списанный «москвич», и уговорил тебя его купить.

Отец, вытирая пот с лица, сообщил:

– Ну, я, в общем, на тебя и рассчитывал, когда покупал это утильсырье. Я ведь не один ездил машину смотреть, Валентиныча взял с собой. Тот бил себя кулаком в грудь, кричал, что все сделает, автомобиль как игрушка будет. А если ты ему поможешь, то до зимы закончим все дела.

Я устало вздохнул.