Вторая жена

Как только ужин закончился, дети молча вышли. Тони поднял брови, прося Фелисити ничего не говорить, пока кухня не опустеет, а потом выпалил:

— Она могла бы ради приличия предупредить нас заранее! Отменять визит детей за несколько дней до его начала — это настоящее свинство!

Фелисити подошла к валлийскому шкафчику и достала письмо Саманты.

— Не стоит так осуждать ее, — сказала она. — Человеку, которого бросили, приходится нелегко.

— Это ты говоришь мне? Человеку, которого она бросила?

Фелисити подняла глаза и нахмурилась.

— Ты все еще горюешь из-за этого? Если так, то мои попытки утешить тебя оказались не слишком удачными.

Тони немного помолчал, а потом смущенно улыбнулся.

— Я не горевал об этом с того дня, как встретил тебя, — сказал он. — Честно говоря, Саманта оказала мне большую услугу, что ушла. Но мне трудно жалеть ее за то, что Пирс нашел кого-то другого. Поделом ей. И я действительно думаю, что она могла бы известить нас раньше.

— Она находится в другой стране, со всеми вытекающими отсюда последствиями, — напомнила ему Фелисити. — Ничего удивительного, что она не написала раньше. Нелегко разобраться с домом, работой, а самое главное — с деньгами.

— Но она могла позвонить и предупредить детей, что ее планы изменились.

— Могла, — согласилась Фелисити и призадумалась. Почему Саманта этого не сделала?

Она перечитала письмо, но не нашла и намека на то, почему Саманта так долго молчала. Просто сухое напоминание о том, что Пирс ушел от нее к кому-то другому, без упоминания имени женщины. Впрочем, если подумать, это вполне понятно. Фелисити и сама не стала бы называть имя своей соперницы. Но в письме не упоминалось и о новой работе Саманты, хотя она нуждалась в ней, если осталась без помощи Пирса. По-настоящему важна была лишь туманная фраза о необходимости уладить свои финансовые дела. Фелисити еще раз прочитала письмо и убедилась, что о новой работе там не было ни слова. Единственной достоверной информацией, не считая упоминания о том, что Пирс ее бросил и что дети приехать не могут, был только новый адрес в верхней части конверта.

На следующее утро Трейси прибыла в Черри-Триз на велосипеде. Это значило, что Сэм дома и, наверно, поехал с Джейкобом в магазин. Когда он делал это, Трейси садилась на велосипед. Фелисити улыбалась. Тони совершил лучшее доброе дело года. Казалось, у Трейси и Сэма все хорошо. Конечно, судить рано, еще успеют поссориться. Но можно надеяться, что к тому времени они достаточно привыкнут друг к другу и сумеют разобраться сами. Точнее, что это сумеет Трейси. Фелисити и Тони заметили, что после переезда Сэма она стала намного более властной и обрела уверенность в себе. А Сэм, надо отдать ему должное, ничуть не возражал против ее лидерства.

— Потому что им всю жизнь командовала мать, — сказал Тони. — Трейси просто заменила ему миссис Эпплби.

— Убирайся вместе со своей дешевой психологией! — засмеялась Фелисити.

— Об этом говорится во всех научных трудах, — серьезно ответил Тони.

Только теперь Фелисити поняла, что муж, скорее всего, прав. Она следила за Трейси. Та поправилась, выцветшие розово-зеленые волосы выбивались из гребня, а кольцо в носу исчезло. Иными словами — хотя Фелисити не осмелилась бы сказать их вслух, чтобы не вызвать обратной реакции, — Трейси начала походить на обычную молодую мать. И теперь, когда Фелисити перестала ездить в Лондон и все время была дома, они могли вволю посплетничать.

— Конечно, — сказала Трейси, услышав новости. — Видала я таких типов. Держу пари, я знаю, к кому он ушел. Я всегда подозревала, что этот болван педик.

— Педик? Трейси! Что за старомодное выражение? — Однако слова Трейси навели Фелисити на новую мысль.

— Да, в таких делах я старомодна, — сказала Трейси. Ее чопорный тон разительно не соответствовал разноцветному петушиному гребню.

При виде ее возмущения Фелисити невольно улыбнулась, а потом медленно сказала:

— Знаешь, это не приходило мне в голову. И Тони тоже. — Но она тут же засомневалась. — Не могу поверить, что он ушел к…

— Другому мужчине? Поверьте мне, я знаю. Я с первого взгляда поняла, что он бисексуал. Когда этот тип приезжал сюда снимать фильм, он ухлестывал не только за Самантой. Видели бы вы, как он по вечерам в пивной строил глазки своему оператору! Тогда я работала там барменшей несколько часов в неделю. Когда находишься за стойкой, видишь многое.

Фелисити покачала головой.

— Наверно… И все же трудно свыкнуться с этой мыслью. Это так неестественно.

— Держу пари, что я права. А почему бы вам не позвонить Саманте? Там еще вечер, правда? Наверно, она дома.

Соблазн был велик. Трейси, изо всех сил драившая плиту, не отставала, и в конце концов любопытство пересилило.

— Ладно. Но ведь я не смогу спросить ее прямо…

— Почему?

— А как я это сделаю? Вещь деликатная.

— Тогда это сделаю я, — сказала Трейси, и Фелисити тут же вспомнила свою мать. Иногда Трейси казалась копией Айрин Хоббит, только моложе и стройнее.