Вторая осада Трои

Досталось им сильно — скрюченные, как паралитики, задубевшие от долгого лежания на морозе, двигались и отмахивались они с таким трудом, что мишенью были легкой. В итоге обе противоборствующие стороны лишились своих «глаз и ушей» и теперь должны были действовать вслепую. Осталось у них лишь по одному наблюдателю напротив въездных ворот — посланных на случай, если красавице приспичит куда-то отъехать. Они-то и сообщили, что в поместье проследовал представительский «мерседес» с местными блатными номерами.

Генералы на эту информацию внимания не обратили. Уверенные, что уж до такого-то противник точно не додумается, обманутые презрительным мнением специалистов друг о друге, они вовсю руководили разработкой плана «Соловей».

План и там, и там рождался в муках.

Вариант с трансляцией записи соловьиного пения через звуковую установку отпал почти сразу. Офицеры были за него, однако специалисты уперлись. Сказали, что фанера убивает настоящее искусство. Несовместима с ним. Это же не демонстрация и не парад. А дело интимное, деликатное, касающееся двух сердец. Нет, пение обязательно должно быть живым, иначе не подействует.

Генералам пришлось к этому мнению прислушаться.

От варианта с поиском в зоомагазинах, транспортировкой и заброской на территорию поместья натуральной птицы тоже пришлось отказаться. Не факт, что она тут же от зверского мороза не околеет, если выживет — захочет ли петь в таких условиях вообще, а если вдруг что-то из себя, поднатужившись, и выдавит, то не станут ли эти звуки напоминать сиплые вопли, скрежет, хохот гиены, надсадный чахоточный кашель — все, что угодно, но не пение. Гарантий не было никаких, а драгоценное время терялось…

Оставался единственный вариант — живая имитация. На нем в конце концов и сошлись.

Офицеры рысью побежали объявлять среди личного состава конкурс на лучшего свистуна. В качестве награды разрешено было обещать: внеочередной отпуск, питание в офицерской столовой и непыльное дослуживание при штабе.

Желающих обнаружилось много — практически все. Даже те, кто свистеть не умел в принципе, хотели попробовать.

Длинные вереницы бойцов потянулись к штабным машинам на кастинг.

Прослушиванием занимались генералы лично и спецы по прекрасному. И те, и другие о пении соловья имели представление смутное, больше теоретическое, — что должно как-то особо красиво звучать — на это и ориентировались. Правда, спецам то и дело приходилось деликатно напоминать полководцам, что красиво — это не только громко.

В результате в каждой машине удалось отобрать по три мастера художественного свиста — по одному основному и по два запасных.

Оставалось решить проблему их доставки на осажденную территорию.

Просто перелезть через стену, забросив наверх крюк с канатом, было нельзя: во-первых, камеры были установлены таким образом, что обозревали как прилегающую к ней зону отчуждения, так и ее самою; во-вторых, имелись сведения, что верх ее хорошо защищен датчиками, ловушками и убийственным для всего живого током. Туда даже птицы избегали садиться, а если какая-нибудь нездешняя это и делала, то тут же обугленной тушкой падала вниз.

Необходимо было придумать нечто нестандартное.

Первая генеральская мысль — десантировать на парашютах — была ими же с сожалением отвергнута: пока будут спускаться, из поместья десять раз могут купола заметить. А жаль — эффектно бы получилось, по-военному!

Вторая их мысль — прорыть под стеной подкоп — тоже обсуждалась недолго: на долбежку промерзшей земли времени бы ушло слишком много. А враг-то не дремлет, тоже чего-нибудь затевает. Да и неизвестно, насколько стена простирается вниз — судя по ее основательности — может, и не на один десяток метров.

Третья мысль в генеральские головы упорно не приходила. А уж в головы спецов — и подавно: не их же епархия.

Тут-то и отличились оба обмишулившихся на соловье капитана, реабилитировали себя.

— Можно катапультировать! — с отчаянием людей, которым терять уже нечего, воскликнули они.

— О! — одобрили генералы. — Молодец! Прям мысль мою прочитал. Ведь можешь же, можешь, а то… Выполняй!

— Служу России! Есть! — Обрадованные капитаны пулей выскочили из штаба.

И лишь за порогом, сменив бег на шаг, задали себе наконец вопрос: а как?

Ответа у них не было. Оставалось надеяться на солдатскую смекалку.

Спустя пару минут они ставили задачу перед своими подразделениями, а через пятнадцать вновь вернулись в машины, чтобы доложить полководцам план заброски.

Те нахмурились, пожевали губами — так им легче думалось, добавили к плану кое-какие штришки и дали «добро». Затем приказали соединить их с командиром части…

Командир, услышав сначала одно требование, потом другое, с облегчением перевел дух — требования были одинаковы.

Вскоре с одного секретного аэродрома взлетел самолет. На борту он нес груз особых бомб. Поднявшись над облаками, самолет взял курс на поместье.