Вторая могила слева

- Ты и мертвого разбудишь! – проорала я в ответ. Потому что не очень-то у меня получается иметь дело с мертвыми в два часа ночи. А у кого, собственно, получается?

- Я и на большее способна, если ты сейчас же не вытащишь свою задницу из постели.

Для лучшей подруги, соседки и дешевой донельзя помощницы Куки становится назойливой. Три года назад мы обе переехали в свои квартиры, расположенные напротив. Я только что уволилась из Корпуса мира, а Куки завершила бракоразводный процесс, оставшись с прицепом в виде ребенка. Мы с ней из тех, кто, только-только познакомившись, уже как будто сто лет друг друга знают. Когда я открыла свое детективное агентство, она предложила отвечать на звонки, пока я не найду кого-то на постоянной основе. Остальное уже история. Так Куки и стала моей рабыней.

Оглядев разбросанную по спальне одежду, я с сомнением подняла пару вещей.

- Тапочки с кроликами и кожаная миниюбка? – крикнула я Куки. – Вместе? Как комплект?

Она вихрем вернулась в комнату. Руки уперлись в бока, подстриженные черные волосы торчат во все стороны, только не вниз, и взгляд такой, каким награждает меня мачеха, когда я встречаю ее приветствием нацистов. И почему эту женщину так раздражает ее сходство с Гитлером?

Я с досадой вздохнула.

- Мы едем на одну из тех вечеринок, где каждый должен нарядиться пухленькой зверушкой? Знаешь, меня ведь такие люди в панику вгоняют.

Куки заметила трусы и бросила их в меня вместе с футболкой, гласившей: «За ангелов смерти и умереть не жалко». А потом опять метнулась вон из комнаты.

- Это значит «нет»? – поинтересовалась я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Со всем драматизмом, на какой способен мой врожденный актерский талант, я отбросила одеяло, разрисованное кроликами Багз Банни, и согнулась в постели, отчаянно пытаясь запихнуть ноги в носки, как это обычно и делают люди, которым приходится одеваться в два часа ночи, после чего занялась кружевным лифчиком с эффектом пуш-ап. Я такие ужасно люблю, потому что мои девочки заслуживают всяческой поддержки, какую я только могу им обеспечить.

Пока я изгибалась так и сяк, надевая лифчик, Куки вернулась. Я посмотрела на нее с любопытством.

- Ну как, в безопасности твои подружки размера двойного D? – спросила она, встряхнув футболку и натянув ее мне на голову. Потом всучила жакет, который я не носила со старших классов, откопала пару домашних тапочек и за руку потащила меня из комнаты.

Куки как апельсиновый сок на белых штанах. Или на нервы действует, или веселит, зависит от того, на ком штаны. Я на ходу прыгнула в тапки с кроликами, пока она тащила меня вниз по лестнице, и уже в холле кое-как напялила жакет. От моих протестов вроде «Да подожди же ты!», «Ай-я-яй!» и «Мой мизинец!» толку было мало. Она только слегка ослабила хватку, когда я спросила:

- У тебя что, лезвия вместо ногтей?

Нас поглотила освежающая черная ночь, пока мы бежали к машине Куки. Прошла всего неделя с тех пор, как мы раскрыли одно из самых нашумевших за всю историю Альбукерке дел – убийство трех адвокатов, связанное с бандой, которая занималась торговлей людьми. Я наслаждалась затишьем после бури. Как говорится, ничто не вечно под луной.

Надеясь отыскать в безрассудном поведении Куки хоть каплю юмора, я терпела ее рукоприкладство, пока она – по причинам, которые мне еще предстоит выяснить, – пыталась запихнуть меня в багажник своего «тауруса». Сразу возникло две проблемы: во-первых, мои волосы зацепились за замок, а во-вторых, в багажнике уже торчал почивший парень, чье призрачное тело слабо мерцало в тусклом свете. Я подумала, рассказать ли Куки о мертвеце в багажнике, но решила, что не стоит. Она вела себя странно и без информации о мертвом безбилетнике. Слава богу, она не видит мертвых. Но я ни за какие коврижки не полезу в багажник к этому пассажиру.

- Погоди, - сказала я и подняла одну руку в знак капитуляции, другой в это время пытаясь освободить прядь каштановых волос из механизма замка. – Ничего не забыла?

Она застыла как вкопанная и озадаченно воззрилась на меня. Было смешно.

Я, конечно, не мать, но почему-то мне кажется, что трудно забыть то, что ты тридцать семь часов кряду пытаешься выдавить из того самого места между ног, превозмогая все это время мучительную боль. Я решила намекнуть:

- Начинается на «э» и заканчивается на «ммм-бер».

Куки моргнула и на секунду задумалась.

Я попыталась еще раз:

- М-мм, плод чрева твоего.

- А-а, Эмбер с отцом. Лезь в багажник.

Я разгладила оскорбленные волосы и осмотрела багажник. Мертвый парень выглядел так, будто при жизни был бомжом. Он лежал, свернувшись в позе эмбриона, и не обращал на нас ни малейшего внимания. Что само по себе странно, раз уж я, по идее, яркая и блестящая. Как тысяча солнц и все такое. Хотя бы кивка мое присутствие должно заслуживать. Но он не реагировал никак. Совершенно. Абсолютно. Полный ноль. Облажалась я как ангел смерти. Видимо, мне позарез нужна коса.