Вторая модель

- Я страстный шахматист, и Уэбб - тоже. Наша дружба держалась исключительно на общем интересе к игре. В остальном у нас было мало общего. Уэбб - чистый физик, и его работа не имела ни малейшего отношения к психическим расстройствам. И вдруг он стал проявлять и этой области жгучий интерес. По его просьбе я разрешил ему посетить клинику и даже понаблюдать за некоторыми пациентами.

- Вот как! - Грэхем так и подался вперед - А он как-нибудь объяснил этот свой внезапный интерес?

- Нет, да я и не спрашивал, - сухо ответил доктор Фосетт. - Его занимали в первую очередь пациенты, страдающие навязчивыми галлюцинациями в сочетании с манией преследования. Особое внимание он уделял шизофреникам.

- Это кто такие? - с невинным видом поинтересовался Воль.

Доктор Фосетт поднял брови:

- Пациенты, страдающие шизофренией, кто же еще?

- Что в лоб, что по лбу, - не сдавался Воль.

- Шизоидные эгоцентрики, - пояснил доктор Фосетт с выражением безграничного терпения на лице.

Воль обреченно махнул рукой.

- Придурок - он и есть придурок, как его ни обзови, - пробормотал он.

Фосетт пронзил его ледяным взглядом:

- А вы, как видно, склонны к категорическим суждениям.

- Я полицейский, - прищурясь парировал Воль, - а потому всегда секу, когда мне зубы заговаривают.

- Шизофреники, - ответил Фосетт таким тоном, каким обычно разговаривают с детьми, - это люди, страдающие особым видом душевного расстройства, которое в прошлом веке было известно как дементия прекокс. У них происходит раздвоение личности, причем доминирующая часть живет в фантастическом мире, который кажется им реальнее любой реальности. Для многих форм дементии характерны галлюцинации, которые могут варьироваться по интенсивности и детальности. Фантастический же мир шизофреника всегда одинаково ярок и неизменен. Если максимально упростить картину, то можно сказать: перед ним всегда один и тот же кошмар.

- Теперь ясно, - неуверенно промолвил Грэхеж.

Фосетт с предельной осторожностью нацепил пенсне на нос и встал.

- Я покажу вам одного из наших пациентов - он весьма заинтересовал Уэбба.

Вслед за доктором они вышли из кабинета и, минуя бесконечные переходы, добрались до восточного крыла клиники. Здесь Фосетт приблизился к ряду дверей, ведущих в палаты, остановился у одной из них и жестом пригласил своих спутников подойти поближе.

Заглянув в маленькое зарешеченное оконце, они увидели перед собой совершенно голого мужчину. Он стоял у кровати, расставив тощие ноги и выпятив неестественно раздутый живот. Потухший взор страдальца был неотрывно, с какой-то дьявольсвй сосредоточенностью прикован к собственному брюху.

- Это часто бывает при шизофрении: пациент принимает определенную позу, порой непристойную, и может, не шелохнувшись, находиться в ней. так долго, что нормальный человек ни за что не выдержал бы, - скороговоркой зашептал Фосетт. - Случаются такие периоды, когда больные превращаются в живые статуи, зачастую довольно отталкивающие. Вот этот - типичный позер. Его безумный мозг одержим мыслью, что в животе у него - живая собака. Вот он и ждет, когда она пошевельнется.

- Боже правый! - вырвалось у Грэхема, явно пораженного увиденным.

- Уверяю вас, это вполне заурядная галлюцинация, - заметил Фосетт, являя собой образчик профессиональной невозмутимости. Он смотрел через решетку с видом натуралиста, разглядывающего пришпиленную на булавке бабочку. - Только иррациональная реакция Уэбба заставила меня обратить на этого пациента особое внимание.

- А как реагировал Уэбб? - Грэхем еще раз заглянул в палату и сразу же поспешно отвел глаза. У него в мозгу мелькнула та же мысль, что и у Воля: "Я бы ни за какие блага туда не вошел".

- Больной его просто заворожил. Он сказал мне: "Фосетт, бедолагу доконали невидимые студенты-медики. Это всего лишь изувеченные останки, которые супервивисекторы выбросили на свалку". - Фосетт погладил бородку. - Образно, но логики - никакой, - произнес он со снисходительной усмешкой.

По телу Грэхема пробежала внезапная дрожь. Несмотря на железные нервы, он ощутил приступ дурноты. У Воля вид был тоже бледноватый. Оба они почувствовали одинаковое облегчение, когда Фосетт повел их обратно, в свой кабинет.

- Я спросил Уэбба, что, черт побери, он имеет в виду, - все с той же безмятежностью продолжал доктор Фосетт, - но он только натянуто усмехнулся и процитировал изречение о том, что глупо быть мудрецом, когда неведение - благо. Через неделю он в страшном волнении позвонил мне и попросил дать сведения о статистике заболевания зобом среди слабоумных.

- У вас они есть?

- Есть. - Совсем исчезнув за своим огромным столом, Фосетт порылся в ящике и вынырнул с листом бумаги. - Вот, я приготовил специально для него. Поскольку Уэбб умер, информация несколько запоздала. Он подвинул листок Грэхему.

- Но отсюда следует, что на две тысячи обитателей клиники не зарегистрировано ни одного случая зоба! - воскликнул Грэхем, пробежав глазами текст. - Из отчетов других клиник тоже видно, что таких случаев либо нет вообще, либо они крайне редки.