Вторая модель

Но наконец, когда он окончательно убедился, что мертв, проклят и обречен всю вечность находиться в этом огненном аду, "Немезида" выпустила красные сигнальные ракеты, и динамики во всех машинах начали передавать сигнал к отступлению. Удостоверившись, что никто из живых не остался на поверхности, Лукас и сам поднялся на борт "Бича пространства".

Двадцать с лишним человек остались внизу навсегда. Медпункт был забит ранеными, а из боеходов выгружали все новых и новых. Командирскую машину пару раз подбили; у одного из стрелков текла кровь из-под шлема, а он даже не замечал этого.

В рубке управления Лукас нашел похудевшего от усталости Боука Вальканхайна. Тот требовал от робота-стюарда добавить ему бренди в кофе.

- Вот так, - произнес он с удовлетворением, дуя на дымящуюся жидкость. Кофе он пил из той самой побитой серебряной кружки, которая появилась на экране "Немезиды" при их первой встрече. - Корабль готов к отлету. - Он кивнул в сторону, пульта; красные огни погасли, все пробоины были заделаны, а загерметизированные отсеки - закупорены. Вальканхайн отставил кружку и зажег сигару. - Цитируя Гарвана Спассо, "это уж никто не назовет курокрадством".

- Верно. Даже если считать тизонских птиц-жираф курами. С чем у тебя там кофе - с грамским резигрушевым бренди? Мне то же самое. Только без кофе.

Глава 7

Детекторы "Ламии" засекли их, едва корабли вышли из последнего микропрыжка. Тоскливый страх Лукаса, что Дуннан посетил Танит за время их отсутствия, отступил. С легким недоверием Лукас осознал, что они отсутствовали всего лишь тридцать с небольшим стандартных дней, а за это время Алвин Каффард совершил невозможное.

Космопорт был полностью очищен от развалин и кустарника, лес вокруг него и двух небоскребов вырублен. Туземцы называли город Риввин; судя по надписям, попадавшимся среди руин, это было искаженное слово "Ривингтон". Каффард составил более-менее подробные карты континента и всей планеты. А главное - он установил дружеские отношения с королем Торгового и его народом.

Когда добычу начали выгружать, глазам своим не верили даже те, кто помогал собирать ее.

Стадо лохматых единорогов - хеперане называли их креггами, видимо, по фамилии натуралиста, их открывшего - пережило и путешествие, и даже битву при Беовульфе. Траск и несколько десантников, бывших раньше скотоводами в Трасконе, присматривали за ними, а корабельный врач исполнял обязанности ветеринара и проверял, какие растения годятся креггам в пищу. Три самки носили детенышей; их отделили от стада и берегли как зеницу ока. Туземцы на Танит поначалу отнеслись к единорогам с недоверием. По их мнению, у скотины должно быть два рога, загнутых назад, а не один, торчащий вперед.

Оба корабля изрядно пострадали в боях. "Немезиде" снесло напрочь порт одного из пинасов; оставалось только радоваться, что беовульфцы не заметили этого и не всадили в отверстие ядерную ракету. "Бич пространства" получил прямое попадание в южный полюс при самом взлете, и часть отсеков разгерметизировалась. "Немезиду" по мере сил починили и поставили на орбитальное дежурство, бросив все силы на "Бич пространства". Вооружение с него сняли, усилив им наземную оборону, корпус залатали, а все трюмы - очистили. Чтобы привести корабль в форму, нужен был оборудованный док наподобие доков Горрама на Граме - куда и направлялся корабль.

Капитаном судна в рейсе на Грам и обратно предстояло быть все тому же Вальканхайну. После Беовульфа Лукас не только престал презирать его, но даже начал испытывать восхищение им. Когда-то Вальканхайн был неплохим человеком, и обрушившиеся на него несчастья не были его виной. Он просто распустил и себя, и команду. А теперь снова взял себя в руки. Это начало проявляться уже после посадки на Аматерасу. Он стал аккуратнее одеваться и грамотнее разговаривать, действовать не как алкаш, а как космонавт. Его люди начали исполнять все приказы бегом. Он выступал против налета на Беовульф, но то были последние судороги умирающего в нем курокрада. Конечно, он боялся - как и все, кроме пары новичков, смелых от собственного невежества. Но он шел в бой, и умело сражался, и продержал корабль над атомной фабрикой в ракетном аду, и взлетел не раньше чем на борт поднялись все, кто остался в живых.

Он снова стал космическим викингом.

А Гарван Спассо им не был и никогда не станет. Услыхав, что корабль, загруженный награбленным на трех планетах, поведет на Грам не кто иной, как Вальканхайн, толстяк капитан примчался к Траску и начал брызгать слюной.

- Ты знаешь, что случится? - выл он. - Он сгинет со всем грузом, только вы его и видели. Отправится куда-нибудь на Жуайез или Экскалибур и купит себе там дворянский титул.

- Очень сомневаюсь, Гарван, - мягко урезонивал его Лукас. - С ним полетит немало наших - астрогатор Гуат Кирби, например; уж ему-то ты доверяешь? И сэр Пэйтрик Морланд, и барон Ратмор, и лорд Вальпрей, и Рольв Хеммердинг... - Тут Лукас смолк; его озарило. - А может, ты тоже захочешь полететь на "Биче пространства"?