Вторая мировая как битва народов. Страны войны

От финнов испанцы стояли достаточно далеко. Они имели с ними взаимоотношения на самом минимальном уровне – принимали какие-то официальные финские делегации, отправляли свои делегации в зону дислокации финских вооруженных сил, но не воевали вместе с ними. В целом испанцы были просто союзниками немцев.

Население Ленинграда и Красная армия отлично знали, кто стоит против них и то, что блокада была многонациональной. В частности, тексты, направленные на испанцев, их пропаганду, писал известный советский писатель Всеволод Вишневский. Более того, имея опыт войны в Испании, где он воевал в 1936–1939 годах, Вишневский знал, с кем он будет говорить. Использовали любые возможности воздействия на испанцев.

За все время нахождения на Восточном фронте, с октября 1941 года и по ноябрь 1943 года, через испанскую «Голубую дивизию» прошло без малого 50 тысяч военнослужащих. Это был немаловажный вклад испанцев в общую копилку успехов гитлеровцев на Восточном фронте и в продлении самого хода войны.

Наверное, не было ничего более радостного для ленинградцев, чем поступившая зимой 1943 года информация о прорыве блокады Ленинграда. Но это была только половина правды. Планы советского командования были гораздо более грандиозными – не прорвать блокаду Ленинграда, не соединить город маленькой веточкой железной дороги, а отогнать немцев от города настолько, чтобы это не было на расстоянии так называемой глазовой близости. Те же самые испанцы с восторгами пишут, как в прекрасные, летние дни августа 1942 года они рассматривали Ленинград, видели Смольный и Невский проспект, ориентировались на Петропавловскую крепость. И трагизм этой ситуации осознавали и в самом Ленинграде. Их видели не только испанцы, но и немцы, и финны, и их было необходимо отогнать, чтобы город перестал быть прифронтовым.

Когда началась так называемая Красноборская операция, кто-то из авторов напишет, что это был отвлекающий маневр Красной армии. Но очень многие признают тот факт, что под Ленинградом попробовали повторить сталинградский опыт. Как известно, там основной удар был направлен не на немцев, а на их союзников – румын. Здесь же удар на испанцев, по мнению советского командования, мог позволить советским частям развернуть гораздо более успешное наступление на юг для освобождения тех районов Ленинградской области и пригородных дворцов, которые находились в оккупации с 1941 года.

Но там, где речь шла о какой-то сложной, почти математической деятельности, каждый немецкий солдат мог выступать в качестве винтика хорошо отрегулированного механизма, тогда как испанцы не были такими аккуратистами. И советские войска завязли в рукопашной борьбе, что так не любили немцы: непосредственное боестолкновение, когда пуля – дура, а штык – молодец, и главную роль играет нож. И здесь испанцы смогли, теряя сотни и даже тысячи своих товарищей, заставить наступление Красной армии завязнуть. И с испанской точки зрения можно отметить славные бои под Красным Бором. С советской точки зрения необходимо признать, во-первых, что они недооценили противника, и во-вторых, более страшное для ленинградцев: если бы не эта упертость испанцев, быть может, блокада Ленинграда была бы не просто прорвана, а снята на год раньше.

Под Ленинградом находится кладбище, где хоронили погибших испанцев. И из Испании до сих пор приезжают люди и поминают своих родственников. В первые дни существования России как независимого государства, в начале 1990-х годов, ветераны «Голубой дивизии», которые были еще достаточно молоды в то время, приехав на испанское кладбище и увидев российский триколор, заявили: «А почему нет советского флага? Мы воевали с Советским Союзом! Мы всегда восхищались мужеством советского солдата! Мы требуем красное знамя!»

Сами испанцы рассчитывали, что испанский воинский мемориал будет под Таллинном, об этом пишет генерал Эстебан-Инфантес. Хотя городом их счастья была Рига, поскольку именно там находился огромный испанский госпиталь, располагавшийся недалеко от гетто, бывшей еврейской больницы, где евреи из гетто использовались на черных работах. Это не было сделано по той причине, что уже осенью 1943 года генерал Линдеман, командовавший здесь немецкими войсками, сообщил генералу Эстебану-Инфантесу о том, что министерство иностранных дел Испании приняло решение снять «Голубую дивизию» с Восточного фронта и отправить домой. Остаться должны были только добровольцы, имеющие военный опыт и хорошо зарекомендовавшие себя в войсках.

После войны Великобритания и США, сохранявшие дипломатические отношения с Франко, стали на него давить. И Франко своим каким-то звериным чутьем, которое ему позволило не только пережить Гражданскую войну, Вторую мировую войну, но еще и долгие десятилетия после ее окончания, вдруг понял, насколько он был прав в июне 1941 года, когда не поддался на соблазн и уговоры старых борцов и не поддержал официально Гитлера.