Вторая линия. Рассказы и истории разных лет

Иначе и быть не могло, потому что в основу сборника легла никем до сих пор не разгаданная тайна, история, рассказанная самим Артуром Конан Дойлом:

Я слышал об одном случае в Америке, так и оставшемся нераскрытым. Некий джентльмен безупречной репутации отправлялся со своими домочадцами на вечернюю воскресную прогулку и вдруг обнаружил, что кое-что забыл. Он вернулся в дом, дверь которого оставалась еще открытой, а его спутники остались ждать на улице. Но он исчез за этой дверью навсегда, и с того дня не нашлось ни единой зацепки, чтобы хоть как-то приблизиться крещению. Могу с уверенностью сказать, что это одна из самых таинственных историй, о которых мне когда-либо доводилось слышать.

Эта история еще раз всплывает в рассказе Конан Дойла «Загадка Торского моста» — Ватсон приводит ее в качестве примера одного из немногих дел, с которыми не удалось справиться Шерлоку Холмсу. У исчезнувшего господина появляется имя Джеймс Филимор, предмет, за которым он вернулся, принимает очертания зонтика.

Меня очаровала история о человеке, который вернулся в собственный дом за зонтиком и исчез навсегда. И мне пришло в голову, что можно было бы составить сборник рассказов, объединенных общим сюжетом: человек выходит из собственного дома в сопровождении небольшой группы свидетелей (родственников, друзей и т. п.), на глазах у присутствующих возвращается в дом, объяснив это необходимостью взять некий забытый предмет, и исчезает навеки. Все остальное, начиная от декораций и заканчивая разгадкой тайны, оставалось на усмотрение авторов.

И, похоже, не было среди участников этого проекта автора счастливее меня. Изобретать причины исчезновения главного героя оказалось так увлекательно, что остановили меня лишь сжатые сроки сдачи книги. Поэтому рассказов всего три, а не, скажем, двадцать пять. О чем я до сих пор немного сожалею.

ОДНА И ТА ЖЕ КНИГА [8]

— Я хочу воооон тот кусок пирога, — сказал Мэтью.

— Это мой кусок! — насупилась Джина.

— С какой стати твой?

— Потому что он как раз напротив меня.

— Логично, — согласился Мэтью, ухмыльнулся и молниеносным движением развернул блюдо. — А теперь напротив меня! — торжествующе объявил он, перекладывая спорный кусок на свою тарелку.

Джина побледнела от злости, но ничего не сказала, только пожала плечами и демонстративно отвернулась. Зная дочку, Тимоти не сомневался, что месть вскорости воспоследует и будет воистину ужасна. Неделю назад Джина закончила читать «Графа Монте-Кристо» и на вопрос, понравилась ли ей книга, печально покачала головой: «Какой-то он слишком уж добрый». Поэтому задиристое поведение сына вызывало у Тимоти невольное уважение. «Будь у меня такая злющая сестра, я бы, пожалуй, не стал ее дразнить, — думал он. — Во всяком случае, не так часто».

— Вы бы все-таки придумали что-нибудь новенькое, — флегматично сказала близнецам Нора. — Как-то скучно вы в последнее время ссоритесь. И поводы для ругани у вас дурацкие — с утра из-за зубной пасты подрались, теперь вот пирог. Хуже взрослых, честное слово. Включите воображение!

Нора зарабатывала на жизнь, сочиняя увлекательные детские книжки, герои которых то и дело попадали в невероятные истории, так что угодить ей было непросто. По сравнению с придуманными персонажами собственные дети казались Норе исключительными занудами, а их постоянные ссоры и драки — чем-то вроде тягомотных заседаний суда по гражданским делам. Книга про Джину и Мэтью вряд ли стала бы бестселлером, и это всерьез тревожило их мать. «Когда вам было четыре года, Джина побила Мэтью подушкой за то, что он смотрел ее сны вместо своих, — то и дело вспоминала она. — Вот это, я понимаю, повод для драки! Такие были хорошие дети… И что с вами стало?!»

Дети, впрочем, относились к материнским причудам с несвойственной их возрасту и темпераменту снисходительностью: убийственное обаяние Норы, которое делало ее пребывание в человеческом космосе необычайно легким и приятным занятием, действовало и на членов ее семьи. На них, собственно, в первую очередь.

— Если они включат свое воображение, от нашего дома камня на камне не останется, — мягко сказал Тимоти. — Поэтому предлагаю всем быстренько доесть пирог и переместиться в какое-нибудь место, которое не жалко. Например, в кинотеатр. Сей удручающий образец современной архитектуры не заслуживает бережного отношения.