Вторая и последующие жизни

Я даже улыбнулся, представив, что мы отгорожены от остальных частей корабля крепкой переборкой.

— Бросьте, доктор.

— Что бросить? — не понял тот.

— Радоваться бросьте.

Макс серьёзно смотрел на меня. Я глядя на него тоже прекратил улыбаться.

— Что случилось? Вам плохо?

Макс неожиданно усмехнулся.

— Плохо не мне, а нам обоим… Наш передатчик — это все-таки фикция…

Я, молча, смотрел, ожидая разъяснений. Он что-то почувствовал, но это что-то выглядело настолько скверным, что он не стал думать в ту сторону.

— Аварийная частота прослушивается в режиме реального времени. Если б нас услышали, то с нами уже связались бы. Ответа нет. Значит, нас никто не слышит…

— И?

Я не понимал, точнее не хотел допустить правду в сознание.

— Считайте мы с вами вдвоем против Мироздания.

Довольно долго я молчал, вживаясь в неприятности.

— Но ведь вы можете и ошибиться?

— Да, — быстро согласился Макс, но не успел я обрадоваться, как ОН добавил — Но вряд ли… Так что давайте думать, что мы сможем предпринять без помощи Человечества.

Переход от надежды к отчаянию оказался для меня слишком резок. Надежда, совсем уж было начавшая превращаться в уверенность, обрушилась, погребая меня под развалинами. Оставалась правда надежда на ошибку товарища, на то, что может быть дело вполне поправимо их силами — это возможно, если б, допустим, дело оказалось в антеннах, но чтоб проверить это следовало выйти наружу.

— А мы можем? Два человека, черт знает где и Бог знает с какими ресурсами…

— Можем…

Похоже, что ему тоже пришла мысль на счет антенн. Макс поднялся. Держась за стенку, двинулся к ближнему иллюминатору.

Присев рядом ОН ощупал металлическую заслонку пальцами.

— Включали?

— Упаси Бог…

Знаком попросив тишины, прислонил ухо к иллюминатору. Затаив дыхание я смотрел за ним. Макс нажал на кнопку подъема заслонки. Это было опасно, очень опасно, но ничего другого мы не могли предпринять. За бортом могла быть и смерть и жизнь, так что следовало бы попробовать. Я прикусил губу, но щиток остался на месте.

— Дайте провод… — не оборачиваясь, сказал Макс. — Какой-нибудь…

Я слазил под койку и вырвал из расколотой стены два куска провода. Там вроде бы проходит энергоснабжение системы кондиционирования, но сейчас точно не до неё. Макс кивнул, благодаря.

— А теперь приладьте их где-нибудь.

Пока я искал в пульте напряжение, Макс снял крышку с механизма задвижки.

— Готово?

— Давайте-ка, на всякий случай, подальше.

Макс нажал на кнопку. Почти бесшумно заработал мотор. Заслонка дрогнула и чуть отъехала в сторону. Макс тут же отпустил кнопку. Не доверяя себе, ОН попросил.

— Послушайте, Доктор…

Я наклонился. Если иллюминатор разбит, то неизбежный перепад давлений даст знать о себе шипением, однако, сколько я не прислушивался, но так ничего и не услышал.

— Поднимайте выше…

Макс нажал кнопку.

События, последовавшие за этим, произошли настолько быстро, что ни один из нас не успел не то что сделать что-то, но даже и сообразить.

Иллюминатор охнул. Ничем более не поддерживаемый, ОН выпал из стены и уже налету крошась и рассыпаясь. До пола ОН долетел кучкой осколков.

Макс очнулся первым. Палец сам собой нажал на кнопку закрытия. Ощутимо медленно щитки поползли на овал света, суживая его, превращая в ничто. Макс прислонился к стене и съехал по ней вниз.

— Ну и как вам флора, Доктор?

Макс постарался придать голосу побольше иронии. Я ответил не сразу.

— По-моему я наглотался.

Это странное ощущение — сознавать, что секунду назад совершил, возможно, самый опрометчивый поступок в своей жизни. Макс молчал, ожидая продолжения. Взяв себя в руки, я продолжил.

— Там кислородная атмосфера. Есть какие-то растения.

Мой бесцветный голос удивил Макса.

— И вы этому не рады?

За его внешним спокойствием нетрудно рассмотреть радость.

— Действительно, — пришел в себя я. В конце-то концов, жизнь прямо сейчас не кончилась. — Сколько мы можем оставаться в ракете?

Макс пожал плечами.

— Вы же сами говорили — суток двое. Теперь, впрочем, уже меньше.

— Можем ли мы надеяться на помощь?

— Я на вашу, а вы на мою…

Я сел рядом с товарищем.

— Там, снаружи есть кислород. Это и хорошо и плохо одновременно…

— Не тяните, доктор. Давайте-ка прямо…

— Микрофлора, бактерии…

Макс подергал себя за нос.

— А наша аптечка?

Я выразительно пожал плечами.

— Как раз это нам и придется выяснить.

— Тогда незачем откладывать.

Вдвоем мы раскрутили маховик, Макс толкнул дверь ногой. Она отъехала, открывая глазам длинный коридор, залитый аварийным светом. Тут лампы не мигали, но горели в полнакала. Зато в потолке светился с десяток некрупных пробоин. Вместе с солнечным светом в коридор лился местный воздух.

Мы осторожно вдохнули. Я профессионально прислушался к своим ощущениям. Своему носу я доверял не меньше, чем газоанализатору. Задержав в легких воздух как можно дольше, выдохнул. Рядом со вкусом дышал Макс.

«Гурман…» — подумал я.

В воздухе напоминанием об аварии висел запах жженой изоляции.

— По-моему ничего, а? — с некоторым сомнением протянул я.