Вторая и последующие жизни

— Успеешь еще, — осадил его я. — Все бы тебе… Старый греховодник. Сперва здоровья поднакопим, а уж тогда…

— Прошу… — жестом руки Продавец предложил нам устроиться на кушетках, а сам отошел за занавеску. Я вопросительно глянул на Михалыча. Тот молча показал мне большой палец.

Через пару секунд появился и Продавец с новой коробкой.

Я присмотрелся к ней. Ничего не видно.

— Чем угощать будете?

— Тем, что заказывали. Пробник инопланетной охоты. Несколько расширенный против обычного пробника.

Наклонился к Михалычу и добавил негромко:

— Там внутри есть встреча с прекрасными человекообразными инопланетянками. Готовы?

Над головами щелкнуло, загудело…

Реальность как-то зависла, остановилась, замешкалась. Знакомое ощущение проваливания во что-то странное, не имеющее плотности и веса накатило и схлынуло, и я ощутил себя другим человеком, новой личностью, готовой воспринять чужую жизни как свою. Несколько секунд сознание сопротивлялось этому, но техника оказалась сильнее.

В этой жизни меня звали Савва и чужая жизнь, чужие воспоминания и чувства вмиг пронеслись сквозь мозг. Новое имя, новое время, новые ощущения… 22 век. Первая половина. Эпическое время — время подвигов!

Какое-то футуристическое помещение. Только через несколько секунд помрачение с меня спало и до меня дошло, что это кухня. Квартира, а в ней кухня. И сижу я в своей футуристической кухне с товарищем. Несколько секунд я еще понимаю, что это Михалыч — уж больно узнаваемыми жестами тот себя ощупывал и головой по сторонам вертел, а потом ощущение вторичности этой жизни куда-то ушло. И спроси меня сейчас кто я такой — отбарабаню: Савватей Милов, и год нынче 2231. Пятница. А передо мной — Мефодий Самопал. Друг мой, заядлый рыбак и охотник до разных приключений.

— А что, Савва, — спрашивает он как-то странно на меня поглядывая, — ты когда в отпуск собираешься?

В первые мгновения я подумал, что он и сам сейчас приспосабливается к ситуации, в которой мы оказались, но в следующее мгновение меня в тот же момент прошибает мысль, что работаю я экскурсоводом в музее космонавтики и так же состою в Обществе Любителей Охоты и Натуральных Наслаждений, и что отпуск мой, длинной в 43 дня ждет меня уж один Бог знает сколько времени.

— Да, — отвечаю, — черт его знает… Как приспичит — так и пойду. Уже, почитай, два года в отпуску не гулял.

— Это хорошо, — говорит Мефодий и присев к столу начинает выстукивать замысловатые перестуки своими заскорузлыми пальцами. Ну ни дать — ни взять доктор-костоправ.

— Чего ж хорошего? На износ ведь работаю! Хрустнет у меня что-нибудь в нужном месте в ненужное время — и все.

— А то хорошо, что, что есть у меня предложение.

Он ладошки сложил, потер их одну о другую, словно собирался огнь добыть, но вместо огня добыл он интересную мысль:

— Почему бы не собраться скоренько да не махнуть нам в Гундявые леса? Порыбачим. Опять же говорят на реке Делимбе плюмбум на нерест идет — так и икорки наберем… Ну и зверь-рыба к августа телу нагуляет.

Я — молчу. Он тогда с другой стороны заходит.

— Ну, а главное, решил я, Савва, охотой всерьез заняться. Поди-ка плохо! Ведь сам посуди, скажем, повезет гундю подстрелить, так и живи себе год, забот не зная. Любой зоомузей за неё столько энергетических единиц отвалит…

Он закалил мечтательно глаза.

— И сыт, и пьян и нос в табаке…

— Это ты, брат, хватил, — возражаю я ему, — Это ж чистое браконьерство. Гунди в те места на случку идут.

— Так и пусть себе идут, — перебил меня друг. — Кто ж узнает-то? Места там глухие, почитай на 900 верст никакого жилья нет.

— Ну нет, — говорю. — Там в егерях дураков не держат. Спутники орбитальные, дроны… Засекут. Так что если рыбачить, так рыбачить. Это дело доброе, а на гундю, да еще в случке идти? Уволь, брат. Сам не пойду, да и тебя…

Тут Мефодий на попятный пошел. Ручками замахал, ножками заерзал.

— Ну ладно, ладно… Не кипятись… Не хочешь идти так и не пойдем… Шучу ведь я.

Знаю я его шутки, между прочим. Случалось присутствовать. Он со своей страстью к стрельбе….

— И ружье не бери, а то не поеду. Мое слово — кремень!

А Мефодий глаза хитро так прищурил и говорит:

— Почему это не взять? Нешто на одной рыбе сидеть? Авось дюбангу подстрелим. От них там все лесничие ревмя-ревут. Заполонили, говорят все леса, летают… Всю шишку еловую с ананасов объели.

— Ну, ладно, — говорю, — это дело десятое, шишки там какие или веточки. А характер ты мой знаешь.

А он, морда браконьерская отвечает:

— А давай тогда в неисследованные районы махнем! Карта кислородных миров в тех местах у меня есть. Уж там-то никаких егерей нет!

И как подтверждение всему этому достает книгу и трясет ею прямо перед моим носом и говорит значительно:

— Здесь вот вся наша прекрасная будущность расписана…

И читает, будто я и сам прочесть не могу:

— Энциклопедия охотника. Охота и рыболовство на планетах девятой группы.

Поерзал он, устроился поудобнее и давай с первой страницы вслух читать.