Вступление (ЛП)

Как я вернусь в прежнее состояние? Что если я не могу…

— Всё в порядке, — уверяет она снова. Затем она наклоняется ближе ко мне, и я чувствую,

как у меня перехватило дыхание. Я не хочу это делать. Пожалуйста, не заставляй меня делать

это.

Затем гладкая ткань опускается на мои глаза, ослепляя меня. Я расслабляюсь лишь на

мгновение, как вдруг патч присасывается к области вокруг моих глаз, словно проникая через

кости, я чувствую, как он давит на мои виски и остро в них вонзается. Я хочу от него избавиться.

Я кричу маме, чтобы она помогла мне, и слышу, как она вновь и вновь повторяет, что это

нормально, что всё в порядке.

На заднем плане слышится голос президента. Он объясняет, что это для того, чтобы в

процессе Лишения наши тела не чувствовали, что их лишают Древние. А также, что мы ежедневно

получаем полный рацион питания, который нам вполне достаточен. Как в полночь назначенный

нам Древний придёт в нашу комнату, и как он в течение тридцати минут будет производить

Лишение прежде чем вернуться на свою планету Лог. Затем патч дезактивируется, говорит он. Я

удивляюсь, почему он говорит это так быстро, но затем понимаю.

Такое ощущение, что кто-то выключил звук, я больше не могу ничего слышать. Я напрягаю

свой слух, чтобы отыскать хоть что-то в тишине, но ничего нет. Затем, я больше ничего не

чувствую. Мои лёгкие горят, и на мгновение мне кажется, что я сейчас задохнусь. Я пытаюсь

пошевелить руками, чтобы дотянуться до мамы, но они не двигаются с места. Стараюсь кричать,

но ни одно слово не вылетает из моих уст. Паника захватывает мой разум, но вскоре ко мне

начинают возвращаться чувства. Я осязаю, как мама сильно сжимает мою руку, слышу на заднем

плане голос президента Картье, но я всё ещё не могу видеть, не могу пошевелиться.

Знаю, я должна слушать. Знаю, что должна запоминать, что делать, как и когда. Но всё, о

чём я сейчас могу думать, это о том, как через четыре часа я буду должна делать это

самостоятельно во мраке своей комнаты. Ослеплённая, обездвиженная, ожидающая… когда один

из них придёт за мной.

Если бы я только могла кричать… я бы закричала.

Глава 1

Семь лет спустя

Я повернулась лицом к окну, вглядываясь в темноту, в надежде увидеть их. Но конечно, это

было глупо. Сейчас только 11.53. Они ещё даже не прибыли.

Предполагается, что я должна была уже привыкнуть. Патч защищает, но тем не менее я его

ненавижу. То, как он давит на мои виски, как он заползает прямо в мой мозг, ослепляя меня,

обездвиживая и всё же позволяя слышать и… чувствовать.

Не понимаю, почему мы должны носить их, однако, так надо. Это их правило, не наше. Это

как-то связано с событиями прошлых лет. Никто об этом не говорит. Никто не говорит о них

вообще. Предполагается, что они контролируют слишком многое в нашей жизни.

Я не ночевала в гостевом домике с тех пор, как была маленькой. Мы не можем пропустить

Лишение. Поэтому я не ложусь спать раньше полуночи с тех пор, как мне исполнилось девять лет.

Я не могу спать во время Лишения.

Каждую ночь я жду возле своего окна, и мне так сильно любопытно, что я не могу

удержаться от внимательного разглядывания деревьев в надежде увидеть одного из них. Я никогда

их не видела, и вряд ли когда-нибудь увижу.

— Древние осмотрительны, — сказала мне однажды мама.

Но я не уверена, что всё так просто. Некоторые говорят, что они настолько необычные, что

мы бы просто умерли от страха. А некоторые уверяют, что они слишком привлекательны и

слишком соблазнительны.

Мне больше нравится вторая теория.

Снаружи листья шелестят созвучно ветру. Прямо сейчас они опадают с деревьев, попадая

из их мира в наш. Листья движутся в ритм. Такие прекрасные и нагоняющие тревогу.

Я отошла от окна, и мурашки, первый признак нервозности, пробежали у меня по спине. Я

их не боюсь, или, по крайней мере, я не боюсь за себя, хотя, может быть, мне следовало бы

бояться. Я почти ничего об этом не знаю. Я даже не знаю, он это или она.

Помню, как в первое время, я не могла даже дрожать или показывать страх или удивление.

Что, если бы я не смогла двигаться снова. Потерять зрение было достаточно страшно. Но быть

неспособной двигаться, пока остальная часть моих чувств — слух, осязание — обостряются… Я

не уверена, как я выжила.

Той ночью я была напугана, но это было семь лет назад. Сейчас… Не уверена, что я

чувствую. Страх — лишь часть этого чувства. Если быть честной, абсолютно честной, во мне

живёт что-то более сильное, чем страх того, что забирается в моё окно. Я любопытная… слишком

любопытная, чтобы это привело к чему-то хорошему.

Мой будильник пищит. Цифры сияют ярко красным: 11:55, а ниже дата: 10 Октября 2140.

Я роюсь в своей прикроватной тумбочке и хватаю серебряный кейс, в котором хранится