Вступление Финляндии во вторую мировую войну 1940-1941 гг.

Да и трудно было ждать каких-либо серьезных открытий в личных бумагах тех или иных государственных деятелей, которые влияли на происходившие в тот период процессы. Вряд ли имелась еще возможность получить из личных материалов что либо большее, чем уже написал, к примеру, по периоду 1940–1941 гг. К. Г. Маннергейм. Финские исследователи, столкнувшиеся с этой проблемой, прямо говорили об этом.[72] В частности, когда один из авторов работ о К. Г. Маннергейме профессор Вилхо Тервасмяки пытался тщательно исследовать деятельность маршала в связи со вступлением Финляндии в войну, то заметил, что ничего нельзя сказать по поводу одобрения маршалом летом 1941 г. сотрудничества Финляндии с Германией. «Причиной тому то, — писал В. Тервасмяки, — что в Государственном архиве и в Военном архиве до лета 1941 г., когда началась агрессия Германии, нет относящихся к этому документов, где бы были пометки Маннергейма».[73] Возможно, такие документы как раз и оказались переправленными тайно в Швецию в сентябре 1944 г.,[74] когда проводилась упоминавшаяся ранее операция «Стелла Поларис».

Достаточно проблематичным оказалось и выявление новых сведений в документах Р. Рюти, который занимал ключевое положение в определении политической линии Финляндии. Уже в годы «зимней войны» Рюти стал премьер-министром страны, и именно на нем во многом лежал груз большой государственной ответственности за ее исход. К тому же тогда, как отмечают современники, у Рюти сложились «исключительно хорошие отношения» с Маннергеймом, который, со своей стороны, утверждал, что в руководстве страной «Рюти являлся единственным политиком, с кем он мог доверительно взаимодействовать»[75] (заметим, с Р. Рюти, а не с К. Каллио, который в 1940 г. был еще президентом страны). По этому поводу в финской литературе нет достаточно ясного объяснения, и приходится сожалеть, что К. Каллио так и не оставил воспоминаний о своей деятельности.

Тем не менее представляется особенно важным выяснить, насколько тогда премьер-министр Р. Рюти, а также все высшее государственное руководство информировало главу страны о подготовке Финляндии к новой войне против СССР. Ссылки на то, что К. Каллио серьезно болел, не могут служить основанием для утверждения о его неосведомленности в происходившем. Ведь он не был смещен со своего поста, и ему обязаны были предоставлять сведения о втягивании Финляндии в войну на стороне Германии.

Осталось также загадкой и то, что произошло в летней резиденции К. Каллио в конце августа 1940 г., в момент развития военных переговоров с Германией, относительно пропуска на финскую территорию немецких войск. Тогда в Култаранта прибыли к нему Р. Рюти, К. Г. Маннергейм и министр обороны Р. Вальден. С их прибытием у Каллио произошел инсульт. По мнению историка А. Корхонена, высказанному в 1961 г., взгляды К. Каллио и его позиция по поводу ввода Германией войск в Финляндию «являются трудным для выяснения делом, поскольку все известные письменные источники затрудняют это сделать, а принимавшие в этом участие лица умерли».[76]

В финской исторической литературе эта тема внимательно обсуждалась.[77] Высказывалось мнение, что Каллио в то время мало что решал и не случайно за рубежом стали распространяться слухи о том, что он вообще умер.[78]

Заболевание президента серьезно повлияло на политическую жизнь в Финляндии в 1940 г., поскольку он больше уже не возвратился к выполнению своих обязанностей. Премьер-министр Р. Рюти фактически стал руководить страной, осуществляя свою деятельность без каких-либо указаний со стороны К. Каллио,[79] вплоть до его ухода с президентского поста 27 ноября 1940 г. (после передачи в государственный совет от К. Каллио соответствующей просьбы). Существует мнение, что уйти в отставку он был вынужден не только в силу болезненного состояния, но и в результате постоянного на него давления.[80] Вскоре К. Каллио скончался.

Избрание в декабре 1940 г. Р. Рюти президентом страны означало, что от него после этого зависела уже в большой мере дальнейшая подготовка страны к войне против СССР. По этому поводу Ю. К. Паасикиви вспоминал, что в марте 1941 г. в беседе с ним один из влиятельных депутатов парламента В. Войонмаа заметил, что теперь «все определяет Рюти».[81]

Руководя фактически внешней политикой страны, он стал опираться на поддержку так называемого «внутреннего круга», в который входили наряду с К. Г. Маннергеймом также министр иностранных дел Р. Виттинг, министр обороны Р. Вальден, а также лидер социал-демократов В. Таннер, а с января 1941 г. новый премьер-министр Финляндии — Ю. Рангель. Именно этот круг лиц реально и решил проблему вступления страны во вторую мировую войну.