Вступая в спор с судьбой

Не успел я это произнести, как дверь распахнулась и, как всегда, переполненные собственной важности, вошли представители заказчика. Интересно, они мне так неприятны из-за того, что я вынужден им подчиняться, или просто мы не похожи по-человечески?

Я отключил эмоции и начал совещание, без лишних предисловий сообщив о пожаре.

За столом стали раздаваться нервные смешки, и мои собеседники стали странно переглядываться. Похоже, эта информация не была для них новостью и вместо того, чтобы прямо это сказать, они решили выставить меня дураком, вынужденным подбирать слова.

Кто же им сообщил о происшествии? Слово взял юрист заказчика.

Я практически чувствовал, как он каждым аргументом закапывает Wise. Каждое его предложение было жестким вынесением приговора. Без права на помилование.

Мало того, что они ссылались на условия договора, с которыми не поспоришь, но ещё и имели наглость намекнуть на коррупционную составляющую. Как будто не им мы давали взятки и откаты! Бизнес «по понятиям», видимо, ещё жил в этих замшелых дельцах. А мы со своими мальчишескими стремлениями что-то «попутали».

Я думал, что сойду с ума от переживаний. Уже совершенно потерял счет времени, бездумно вышагивая по коридору больницы, где оказался наш погорелец.

Как же он умудрился свалиться в это чертово пламя? И заработать самое опасное повреждение, которое только можно получить от огня?

Врачи мне объяснили, чем характерно его состояние. Омертвением не только кожи и подкожной клетчатки, но и других глубже лежащих тканей: сухожилий, мышц и даже костей. Про последнее думать вообще не хотелось.

Хорошо хоть говорили не про конкретного поступившего пациента, а в целом про степень ожога.

Слушать про особо тяжелые случаи, которые приводят обугливание отдельных частей тела, превращающихся в неживую массу, полностью лишенную органических веществ, я уже не стал, понимая, что еще слово, и я просто-напросто напьюсь валерьянки. Или просто напьюсь.

Последний пункт стоял у меня на повестке дня. Обязательно. Вот только сначала нужно было выяснить все про некоего Рустама Аликовича, что вызвался тушить нашу стройку.

Возможно, все не так страшно?.. Может, у него не четвертая степень ожогов?.. Третья?..

Хотя слабо представлялось, что горящий заживо человек может обойтись легким испугом.

Но надежда умирает последней!

Впрочем, не только ожоги четвертой степени представляют собой серьезную угрозу для здоровья и жизни пострадавшего человека, с той же третьей степенью Рустам вряд ли будет весело разгуливать, рассматривая обезображенное тело. И стоит еще помнить про боль. Она станет его постоянным спутником.

Черт! Черт! Черт!

Хотя, кажется, врачи говорили что-то о том, что в отдельных случаях болевые рецепторы и нервные окончания, находящиеся в коже, полностью погибают, что приводит к отсутствию болей у пострадавших людей. Стоило ли надеяться еще и на это?..

Твою мать, о чем я думаю?

В очередной раз бросив взгляд на часы, я чуть не зарычал. Время тянулось мучительно медленно, но я был не в силах сдвинуть стрелки на часах.

Не понятно каким образом, но я отключился, просто присев на стул и став смотреть в одну точку. Видимо, стресс, накопившийся в организме, таким образом решил избавить меня от лишних мучений.

Сон был тяжелым, каким-то темным, не помню, снилось ли что-то мне, но проснулся я с раскалывающейся головой и дурным настроем.

Впрочем, какой еще настрой у меня мог быть в данной ситуации?

Поймать врача, который хоть что-то знал об интересующем меня пациенте, удалось лишь на следующее утро.

— Ваш Рустам Аликович родился в рубашке, — сообщил мне покрытой щетиной мужчина с огромными мешками под глазами. — Практически весь огонь, что объял тело, затронул его костюм, не сумев добраться до кожных тканей. Можно сказать, на кожу перенеслась малая часть термического воздействия. Однако это касается лишь груди, торса и спины. Руки, особенно пальцы, пострадали больше всего, обугление до костной ткани до кисти, далее ожог третьей степени до локтя, и выше второй. Ноги на удивление оказались практически невредимы, легкие ожоги первой степени. Сгоревший эпидермис отшелушится, на его месте остается пигментное пятно, которое в скором времени также пройдет. В целом диагноз — будет жить, но на скрипке играть никогда не сможет. Как рисовать и писать.

Мне казалось, что в тот момент мое сердце просто готово было выпрыгнуть из груди.

Он будет жить!

Он выживет!

Облегчение, чувство огромного счастья и улетучившийся в миг страх, нахлынули одновременно, на какое-то время оглушая.

Четвертая степень ожога лишь до кисти. Обгорели пальцы.

Мать твою, всего лишь пальцы!

Остальное — уже не так страшно. Главное, что угрозы жизни этому человеку нет.

Я убью Кирилла.

Точно.

Этот гад утверждал, что видел почерневшие конечности, которые точно указывали на высшую степень повреждения, но, сука, забыл упомянуть, что это были единственные признаки четвертой степени!

Я себе вообразил уже невесть что, представляя, как этот горящий мужик бегал несколько минут по площадке, а на деле его практически сразу же повалили, начав тушить!

Вот же ж!..