Вступая в спор с судьбой

Я чувствовала такую свободу и раскрепощенность, будто мне двенадцать лет. Мы теперь просто знакомые, нет смысла что-то выдумывать, чтобы не расстраивать. Отношения — это работа двоих. Так к черту теперь эту работу, буду собой, плевать, нравлюсь или нет. В конце концов, я могу вычеркнуть, забыть.

Хотя, конечно, это уже крайности. Но, Господи, в моей жизни больше не будет вездесущей мамы Миши!

Мне кажется, будто моя самооценка сбросила какой-то тяжёлый груз и воспарила. удивительно, меня же практически бросили.

И вот оно снова, чувство грядущего счастья, эйфории.

Похоже, светилась я и снаружи, поскольку многие мужчины оборачивались мне вслед, выглянув в мои счастливые глаза. Счастье притягивает людей. Глупо было думать, что счастье придёт ко мне унылой и развеселит. Даже присутствие Миши не смущало потенциальных поклонников. Молодой турист из Франции попросил официанта угостить меня кофе с десертом от его имени, и я, благодарно улыбнулась, приняв скромный подарок, и чуть не прыснула, когда Миша на этот выпад нахохлился, словно воробей.

Оказывается, гулять с бывшим — то еще удовольствие. Одновременно чувствуешь и свободу, и необходимость считаться с ним. Признаться честно, под конец дня, двусмысленность положения меня уже утомила. Иногда я всматривалась в Мишкино лицо, пытаясь найти в нем черты, которые когда-то меня увлекли. Но увы, ничто не екало в сердце, я убеждалась, что поступила правильно. И черт возьми, меня мучила совесть за такое малодушие!

Разумеется, объект, вызывающий ее угрызения, стал меня раздражать. Но мои нервы, закаленные в последнее время, не сдавали, я улыбалась и не портила настроение ни себе, ни ему.

Но чем ближе была ночь, тем больше я волновалась о том, как мы ее проведем. Воспоминания о прошлой ночи заставляли мысли сладостно замереть, но я старалась быстро стряхнуть это оцепенение и мыслить трезво.

Нет, больше я с ним спать не буду, еще чего. И никакой природе тут не победить!

Ну надо же было такому случиться — расстаться в самом романтическом городе Европы. Жалко, что у меня не останется приятных воспоминаний об Италии. Хотя, кто знает, может быть мне еще суждено тут побывать при других обстоятельствах.

Как я ни старалась тянуть время до заселения в отель, но ночевать все-таки надо под крышей, и мы отправились к круглосуточной стойке регистрации. На рецепции нас встретил ряд улыбающихся служащих отеля в бордовой форме с золотыми пуговицами — под стать шикарной обстановке. Это отель, в отличие от венецианского, поражал роскошью, а не очаровывал скромностью. У входа даже, как полагается, стояли швейцар и носильщик со специальной тележкой для нашего багажа, прямо как в фильмах. Я решила, что эти сотрудники точно войдут в мое положение, если нет, то это их обяжут сделать блестящие над головами пять золотых звездочек.

Я с видом деловой дамы сообщила, что произошло недоразумение, и мы забронировали номер с одной кроватью по ошибке. А собирались, само-собой, с двумя, ведь мы же не супруги. Отличное тому подтверждение — разные фамилии.

Девушка за стойкой еле удерживалась от ухмылки, молодые люди переглянулись и оценивающе оглядели Михаила.

Видимо, в инструкциях не сказано, что спорить с гостями не стоит. Девочка вежливо, но настойчиво принялась защищать честь отеля, пояснив, что ошибки не произошло, что мы бронировали именно этот номер, а молодой человек заранее не один раз позвонил и проверил, что кровать будет именно двуспальная. Судя по ее выражению лица, делал это мой зануда очень надоедливо. И, кто бы сомневался, свободных номеров в разгар сезона в отеле не осталось, придется нам ночевать так. Но отель может любезно предоставить мне дополнительное одеяло. Ну хоть что-то.

В этот номер мы зашли уже с опаской, не так, как влетели в милый отельчик в Венеции.

Удивительно, как быстро может стать близкий человек настолько чужим. В воздухе висело напряжение, нам обоим было не комфортно. Думаю, Мишка уже догадался, что жаркая ночь не повторится, и даже заикаться об этом не стал.

Довольно деликатно прикинулся читающим путеводитель, когда я выбралась из душа в одном полотенце.

Умора, можно подумать, он там чего-то не видел.

У меня было одно желание — поскорее уснуть, может к утру мысли прояснятся и станет легче.

Я укуталась в одеяло, чуть ли не подоткнув его под себя со всех сторон, чтобы ни один кусочек моего тела ни касался мужчины, лежавшего рядом. Теперь уже не моего.

И все же мысли витали вокруг него. Я размышляла, каково ему, пыталась представить о чем он может думать, лежа так близко.

Да уж, не дай бог испытать такое еще раз. Каждый раз, когда Мишка ворочался, я делала вид, что не замечаю, но невольно задерживала дыхание, чтобы понять, не дотронется ли он до меня.

Я долго лежала с тяжелым сердцем, не решаясь сказать ни слова. Попросить прощения? Возможно, предложить быть друзьями? Ответом на мои терзания было размеренное сопение Михаила, умиротворенно сжавшегося на крою кровати.