Встретимся в Силуране!

– Иди в болото, дура… не мешай есть!

Женшина попятилась, да ее спиной грянул хохот: закончился новый кон «радуги», у четверки появился новый «король». Им оказался смазливый парень со светлыми холеными усами и короткой бородкой.

– Чего я хо-очу? – сказал он нараспев. – Та-ак чего же я хо-очу?

Он легко перепрыгнул через скамью и пошел вдоль столов, поглядывая по сторонам своими наглыми, немного навыкате, глазами.

Хозяйка уже поняла, почему Красавчик так разговаривает: он заикался, стыдился этого и поэтому старался выпевать каждую фразу.

Парень прошел мимо притихшей девчушки из Фатимира, вдруг остановился, обернулся и резким движением выдернул ее из-за стола. Грубо облапив девушку, он громко, с чмоканьем поцеловал ее.

– Вот чего я хо-отел! – гордо заявил он под одобрительные возгласы дружков.

Перепуганная девчонка громко разрыдалась. Дагерта поспешно ухватила ее за руку, утащила наверх, в свою комнату, сунула тазик с водой и полотенце. Девушка уняла рев, но продолжала судорожно всхлипывать. Опытная Дагерта знала, что в таких случаях лучше не утешать. Она строго цыкнула на девчонку, указала на захныкавшего в колыбели Нурнаша:

– Разбудила – теперь давай укачивай!

Растерявшаяся девушка проглотила последний всхлип и покорно взялась за край колыбели, а Дагерта поспешила вниз, кипя от гнева. Что они себе позволяют, эти мерзавцы?!

Внизу четверка продолжала передавать из рук в руки коробку с костяшками. Хохот и брань не утихали, но пока новых неприятностей вроде бы не произошло…

– Хозяюшка! – вежливо окликнул Дагерту юный помощник бродячего лекаря. – Милостивая госпожа! Нельзя ли добавки?

Надо же, все уплел! А такой вроде тощий да бледненький… Ничего не поделаешь: заплатив вперед, постоялец имеет право лопать, пока пузо не треснет.

Дагерта поспешила на голос, неся миску, из которой валил пар.

– Кушай, маленький, кушай… ну ты, маленький, и жрать!.. – Последнее было сказано негромко и в сторону.

За ее спиной Ильен перемигнулся с учителем. Первая порция в мешочке из плотного полотна уже грела бок Айрунги под балахоном. Путь предстоял долгий, грех было не запастись бесплатной провизией. Только бы не заметила хозяйка! За такие фокусы хитрому гостю могут и ребра пересчитать!

Но Дагерта уже забыла о них, прислушиваясь к голосам за соседним столом.

– Две по-одковы и ро-оза! Да-авай, Шершень, кида-ай!

– Подкова, кинжал, морская звезда… Держи, бабка, теперь ты…

– Алмаз, кинжал, дракон!

– Везет тебе, старая карга! Бросай, Недомерок… Ого! Три алмаза!

Долговязый гордо встал, озираясь и соображая, что бы такое пожелать.

– Вот! – ткнул он пальцем в бродячего лекаря за соседним столом. – Пусть он под стол залезет и козлом закричит! Дагерта тут же оказалась рядом с разошедшимся гостем:

– Ну, вот что! Ты, господин хороший, сядь на место и к людям не цепляйся, они ж тебя не трогают! А то недолго и по ушам схлопотать!

– По ушам? – громогласно переспросила старуха, поправляя за поясом кистень. – Это от кого же, говори напрямик! Не от тебя ли, кляча двуногая?

Худой длиннолицый лекарь засуетился, локтем смахнул на пол свой мешок, кинулся его поднимать.

– Эй, Молчун! – возвысила голос хозяйка. – А ну, сгоняй на пристань, кликни матросов…

– Стой, где стоишь! – гранитным голосом посоветовал рабу Шершень. – До порога дойти не сумеешь…

– А ты, те-етка, – пропел Красавчик, – та-ащи вина и не дури!

– А я и говорю, – не дал себя сбить Недомерок, – пусть вот этот, в балахоне, лезет под стол и козлом мемекает!

Он угрожающе надвинулся на бродячего лекаря. Тот сосредоточенно глянул под ноги и вежливо спросил:

– А вот эту монету мой господин обронил? Или из моего мешка выкатилась?

– Монета? – растерялся Недомерок. – Где?

Он нагнулся, не разглядел ничего более ценного, чем пара дохлых тараканов, и гневно выпрямился, решив, что над ним издеваются.

– Да я ж тебя сейчас, пилюля ты слабительная…

Его прервал пронзительный визг сверху. Девчонка, в которой любопытство пересилило испуг, выбралась на галерейку – посмотреть, что будет дальше. И теперь визжала, указывая на что-то рукой.

Недомерок почуял запах дыма – едкий, пронзительный. Он крутанулся на каблуках, но не увидел ничего, кроме перекошенных от удивления рож приятелей и разинутого рта трактирщицы. Это его отнюдь не успокоило. Он вновь обернулся – и вновь ничего не увидел. А дым уже застилал все вокруг.

– Сб-брось п-плащ! – заорал Красавчик, забыв выпевать слова. – Г-горишь, д-дурень!

Действительно, долговязый невежа, войдя в дом, не снял плащ. И теперь из капюшона, откинутого на плечи, валил густой вонючий дым.

Недомерок попытался развязать тесемки у горла, но только хуже их затянул.

– Залить надо, – подсказал Красавчику негромкий, спокойный голос лекаря. – Да не вином, дурак, водой… На, держи!