Встретимся в раю

Милла что-то говорит Кенни, пока я сижу в кресле и смотрю на них полуоткрытыми глазами. Я не слышу ее слов, но вижу, как Кенни идет к кухонному уголку и начинает рыться в ящиках. Наконец он возвращается с сигаретой, зажигает ее, делает сильную и долгую затяжку и протягивает мне.

Я беру ее, смотрю на окна в потолке, затягиваюсь, кашляю и снова затягиваюсь. Если я только смогу задержать взгляд на потолке, сфокусироваться на одной незначительной лампочке, думаю я…

– Невинная затяжка, – говорит Кенни, когда снова наступает его очередь. – За это надо выпить, да? – Он затягивается и передает сигарету Милле.

– Да. Выпьем, – отвечаю я мечтательно. – За Франн-Мари.

– За кого?

– Фрей и Анн Мари. Франн-Мари.

– Боже мой, – всхлипывает Кенни. – Да, выпьем и за них.

– За Оливию, – шепчет Милла. Она все глубже тонет в диване, схватившись за плед, в который замоталась.

– За Роберта, – добавляю я и поднимаю руку к звездам.

– Да, выпьем за черт его побери Роберта Риверхольта, – поет Кенни, покачиваясь из стороны в сторону. – Лучшего из лучших.

Милла берет бутылку вина, которую Кенни держит между колен, и пьет прямо из нее.

– За Августа Мугабе. Я бы никогда не справилась без тебя, – говорит она и передает бутылку дальше.

Кенни берет бутылку и собирается поднести горлышко ко рту, но роняет ее, и вино разливается ему в пах.

– Нет, – гундосит он, наконец ухватив бутылку за горлышко и подняв ее. – За начальника полиции, – восклицает Кенни. – Выпьем за эту крысу. – Он засовывает в рот горлышко и пьет. Его тело накреняется вбок, и он падает на Миллу. Он вынимает бутылку изо рта и протягивает ее мне, пока Милла пытается поднять его.

– За Франн-Мари, – повторяю я.

– Ты уже пил за них, – бормочет Кенни.

– Я знаю, – отвечаю я и подношу бутылку ко рту.

– Нельзя пить дважды за одних людей. У нас не хватит вина на эту чепуху. – Он тянется к столу и берет одну из стоящих там бутылок. – За короля, – мычит он. Собирается выпить, но обнаруживает, что бутылка пуста. – Твою мать, – ворчит он, ставит бутылку обратно на стол и начинает поднимать и проверять все стоящие там бутылки.

– Я знаю, – шепчу я.

Кенни наклонятся вперед и толкает меня.

– За короля, черт возьми! – ликует он, когда наконец находит бутылку с содержимым. Там только осадок и окурки Миллы, которые он выливает себе в рот и на лицо, раскачиваясь из стороны в сторону.

Я начинаю смеяться в момент, когда Кенни поворачивается, плюется и кашляет. Я замечаю, что не могу остановиться, смеюсь и смеюсь, смех заполняет диафрагму с такой силой, что становится трудно дышать. Я так ржу, что глаза наполняются слезами, и кажется, я сейчас выкиплю. Свет за окном в потолке начинает мигать, луна качается на небесной глади, выныривает и снова погружается в темноту, словно там сидит кто-то с фонариком и пытается что-то мне сообщить.

– За кронпринца, – потешается Кенни, вытирая лицо пледом Миллы.

Я всхлипываю, пытаясь сконцентрироваться на световых сигналах вверху. Рот наполняется вязкой белой пеной, а судороги из живота поднимаются к груди и горлу. Вдруг я замечаю, что меня трясет, меня сотрясают спазмы, и я хватаюсь за ткань кресла в поисках чего-то, за что можно держаться.

– Ты в говно, мужик. – Кенни с трудом держится на ногах. – Кажется, тебе пора поспать. – Он встает и пытается за руку вытащить меня из кресла.

– Вы что, не видите? – говорю я, указывая на небо. – Вон там? Это же они?

– Кто – они? – спрашивает Милла, наклоняет голову и поднимает глаза в потолок.

– Они, – повторяю я. – Мертвые. Фрей, Анн Мари, Роберт или Оливия, я не знаю, не получается расшифровать их сигнал.

– Ладно, ладно. – Кенни сжимает мою руку и делает глубокий вдох. – Довольно, Торкильд. Хватит болтать ерунду.

– Нет, подожди, – говорю я, сопротивляясь хватке Кенни.

Он собирается с силами и наконец ему удается вытащить меня из кресла, после чего он отводит меня в одну из спален и опускает на кровать.

– Поспи, дружище, – бормочет он и хватается за дверную раму, чтобы не упасть по пути назад.

Глава 65

Я лежу в кровати, в которую уложил меня Кенни, и закрываю глаза в попытке восстановить световой сигнал в небе внутри себя. У меня не получается. Я решаю позвонить Гуннару, попросить у него прощения и рассказать о сигнале. Может быть, он поможет расшифровать его.

Пока я лежу и думаю об этом, у меня вдруг звонит мобильный. Как только я начинаю возиться под одеялом в поисках телефона, замечаю, что комната начинает пульсировать. Я опускаюсь на кровать, стараясь держаться крепче, но чем больше я напрягаюсь, тем труднее дышать. Наконец я нахожу телефон и подношу его близко к лицу. На дисплее неизвестный номер.

– Да? – говорю я в нос. – С кем я говорю?

На другом конце тишина, слышно только грохот автобуса и чье-то напряженное дыхание в трубке.

– Кто вы? – вдруг шепчет робкий голос, как только шум автобуса становится громче.

– Торкильд, – отвечаю я, пытаясь выбраться из одеяла. – Торкильд Аске. Вы не знаете, кому звоните?

– Вы хороший?

– Хороший? – Я замолкаю и делаю вдох. – Отнюдь, – смеюсь я. – Я хуже всех. Я бы вам не понравился.