Встретимся в раю

– Привет, – здороваюсь я, когда она подходит ко мне. Анн Мари останавливается прямо передо мной, и мы оказываемся слишком близко друг к другу. От нее пахнет свежестью, манго или чем-то похожим. Она моложе меня на два года, но выглядит так, словно между нами несколько десятилетий. И только по глазам видно все, что она старается спрятать под одеждой или скрыть макияжем. Это будто прилипло к радужной оболочке, отчего глаза приобрели металлический блеск, и я чувствую его, когда мы встречаемся взглядами.

– Ты что тут делаешь? – спрашивает она, ища пачку сигарет в сумочке. Наконец находит и закуривает, немного отвернувшись в сторону.

– О, ты не знала, что я в городе?

– Откуда мне знать?

– Ладно, без разницы, – говорю я. – Мне нужно было обсудить одно дело с Гуннаром.

– Дело? Ты что, вернулся в полицию?

– Нет. Ты же знаешь, что нет.

Она кивает, выдыхая сигаретный дым в сторону.

– А ты? – спрашиваю я.

– Мы с Гуннаром собираемся пожениться. – она вдруг замирает, переставая беспокойно покачивать бедрами. – Летом, в Париже.

– О, поздравляю, – отвечаю я, пытаясь одновременно выказать удивление и радость. – Ты это заслужила.

– Заслужила? – она чуть склоняет голову набок. – Почему это я заслужила?

– Я только хотел сказать, что ты заслуживаешь быть…

– Счастливой? – она ухмыляется.

– Перестань, – шепчу я, пока она не продолжила дальше.

– Но я же перестала, – спокойно парирует Анн Мари. – Перестала упрекать тебя и саму себя, перестала горевать, даже когда слышу от других, как ты носишься по северной Норвегии в поисках новых способов умереть сразу же после того, как предыдущий не удался. Я перестала все это делать, Торкильд. Кроме одной вещи. Одной-единственной. Так что не надо приходить сюда и просить меня перестать, потому что ты не знаешь, понятия не имеешь, сколько мне пришлось пережить за годы после твоего ухода.

Анн Мари сделала затяжку.

– Ты постарел, – говорит она, а ее глаза скользят по пластырю на носу и останавливаются на обезображенной щеке. – Шрам тебе не идет.

– Я и есть старый. Просто ты так хорошо выглядишь, что это усиливает контраст.

– Что? – переспрашивает Анн Мари с косой ухмылкой. – Ты считаешь меня красивой?

– Ну, ты и есть красивая, – говорю я, но тут же жалею о ничтожном комплименте, ведь мы оба знаем, что я сделал его только чтобы увести разговор обратно на поверхностные темы.

– Такая же красивая, как она? – Анн Мари продолжает улыбаться. – Как Фрей?

– Не надо…

– Нет, Торкильд. Я уже говорила, что не перестану. Я люблю тебя, и этого тебе у меня не отобрать. Я заслуживаю любить именно тебя, того, кто не любит меня, кто причиняет мне адскую боль даже за много миль отсюда. Кто хочет быть скорее с трупом, чем со мной. Ты моя Фрей, Торкильд. Мое наказание.

Я не знаю, что сказать, и мы просто стоим и ждем, когда она докурит сигарету. Анн Мари кидает тлеющий фильтр на землю, придвигается и целует меня в щеку, туда, где шрам собрался в твердый комок в форме камня.

– Тебе просто придется жить с этим, – говорит она и легонько хлопает меня по груди перед тем, как войти в дверь полицейского участка.

Глава 28

Мне открывает дверь Милла. Она одета в черные брюки и бежевую шифоновую блузку. – Что у тебя с лицом? – Сегодня она выглядит более теплой и мягкой. И из-за этого кажется скорее стройной, чем худой.

– Упал, – отвечаю я и провожу рукой по пластырю на носу. – Когда брился.

Милла широко улыбается.

– Вот недотепа. – Она впускает меня в квартиру, внимательно наблюдает, как я снимаю новые старые ботинки и винтажную куртку из овечьей кожи, от которой все чешется, хотя она и надета поверх других вещей. – Йоаким с Ивером ждут в гостиной. Кенни придет позже, он уехал на вызов.

Ивер сидит в кресле с чашкой в руке, а Йоаким стоит у кухонного островка и читает газету. Заметив меня, Ивер ставит чашку на стол.

– Что случилось? – спрашивает он, поднимаясь.

– Торкильд говорит, он упал, – отвечает Милла. – Когда брился.

– Серьезно? – Ивер оказывается прямо передо мной, а Йоаким с любопытством смотрит прямо на нас, стоя у кухонного островка.

– Меня переехала машина. Вчера ночью, после того, как я вышел из квартиры Миллы.

– Что-о? – вздрагивает Милла. – Это был несчастный случай…? Или…?

– Сложно сказать, – начинаю я и сажусь. – Меня переехали на пешеходном переходе в нескольких кварталах отсюда, затем водитель остановился, развернулся и наехал на меня еще раз.

– Н-но… – запинается Милла.

Йоаким откладывает газету и смотрит на нас.

– Еще я говорил с одним другом, – продолжаю я.

– О чем? – спрашивает Милла. – О нас?

– Нет, не о нас. О Роберте.

– С кем? – с любопытством спрашивает Ивер.

– С Гуннаром Уре.

– Уре? – Ивер удрученно качает головой. – Он же из отряда быстрого реагирования? Какое отношение он…

– Уре был моим начальником в Специальном отделе. Он может помочь.

– Чем? – продолжает Ивер. – Что, по-вашему, может…