Встретимся в морге (Испытание злом)

Он глубоко вздохнул. Воздух захрипел у него в горле, а грудь раздулась словно у турмана.

— Хорошо, раз я пообещал, что буду сотрудничать с вами, значит, так тому и быть. Давайте-ка прикинем: он был примерно вашего роста и веса, ну, может быть, чуть меньше. Заметно толще. Довольно противный тип, если хотите знать мое мнение. Похож на карманника. Такие бегающие глазки — понятно, о чем я? — голубовато-розоватые. Нездоровый цвет лица, возле носа все густо усыпано оспинами. Одет неплохо, даже, можно сказать, со вкусом. Коричневые брюки и желтовато-коричневый пиджак, желтая спортивная рубашка. Я сам люблю хорошую одежду, примечаю ее. На ногах такие двухцветные туфли — коричневые с замшей, или как их там называют. Очень крутые.

— Молодой?

— Не-а, молодым я бы его не назвал. Лучше сказать — средних лет, где-то, может быть, пятьдесят — пятьдесят пять. И вот что я заметил. У него была шляпа, такая коричневая, с заломанными полями, но под ней, по-моему, он носил накладной паричок. Знаете, как они сзади смотрятся, смешно так, словно на шее волосы не растут?

— Ну, что ж, глядеть ты умеешь. А какого цвета?

— Каштановый, такой темно-темно-рыжий...

— А общее впечатление?

— Такой лучше подохнет с голода, чем признается, что хочет есть; будет до конца марку держать. Следите за моей мыслью? Здесь таких полно: актеры, безработные продавцы, бывшие букмекеры, торгующие всяким барахлом, — именно у таких тараканы в карманах целуются, но они до конца будут хранить свое залатанное достоинство. Когда он протянул мне свернутые трубочкой деньги, я чуть было не расплакался.

— Он заплатил тебе до или после?

— Один доллар дал мне сразу, другой после возвращения. Когда я принес чемодан, парень рассиживался на веранде. Но что было внутри? Мне он не показался особенно тяжелым...

— Я тебе потом как-нибудь расскажу. И куда он направился?

— Пошел прямо по улице. Вначале я подумал, что ему нужна комната...

— Ты это уже говорил. В каком направлении?

— Через железнодорожные пути.

— Пойдем, покажешь.

Мы вышли на ступени веранды, и он указал на запад, в сторону залива.

— Я не наблюдал за ним. Он просто пошел в том направлении. Еще и ногу приволакивал.

— В руках у него только чемоданчик был?

— А ведь верно!.. Вот вы сейчас сказали, и точно: у него с собой был плащ. Чемоданчик он нес под мышкой, а плащ перебросил через плечо.

— Пересек улицу?

— Я не видел. Во всяком случае, на станцию он не вернулся.

Я поблагодарил Сэнди и направился на запад.

Глава 7

История, которую рассказал мне посыльный из отеля, уж не знаю насколько правдива она была, затронула некий внутренний клапан, снабжавший мою кровь адреналином. Я быстро пересек железнодорожные пути, пока еще плохо представляя, куда иду, ибо располагал лишь неплохим описанием и парой весьма рахитичных предположений.

Первым было то, что преследуемый мною человек вряд ли пошел бы по открытой улице с черным чемоданчиком под мышкой. Если он сел в поджидавшую его машину и выехал из города, то в одиночку я бы его ни за что не отыскал. Словно прочитав мои мысли, мимо медленно прокатила патрульная машина. Незнакомый мне полицейский в штатском выставил локоть в открытое окно.

Двойственность положения — наполовину полицейский, наполовину штатский — угнетала меня. Я испытал непреодолимое желание нарушить слово, данное Джонсону: остановить патрульную машину и поднять общую тревогу. Но момент был упущен. Автомобиль скрылся из виду, и импульс погас. Нужно было действовать в рамках, навязанных Джонсоном, или же сидеть сложа руки.

Часы показывали два — с того времени, как чемоданчик забрали со станции, прошло уже три часа. Оставался шанс, что этот человек все еще находится в городе, несмотря на то, что он вполне мог приехать сюда за день и провести здесь ночь, ибо письмо о выкупе было отправлено прошлым вечером. Если так, то, по-видимому, он остановился где-то рядом со станцией, возможно, укрылся в одном из портовых отелей и пережидает время до ночи.

Зона залива в свое время была разрекламирована как «Хуан-ле-Пэн Дикого Запада». Но годы потрясений и отсутствие мозгов в муниципальном правительстве привели к тому, что мэр отдал ее грошовым пассажам, каруселям, пивным ларькам и гостиницам, в которых вы наутро рисковали оказаться без штанов. Отели были самого разного пошиба: от вонючих ночлежек до абсолютно респектабельных на вид. В разное время я побывал почти во всех.

Латиноамериканская горничная в мотеле «Делмар», почувствовав, что ее девственность находится под угрозой, выплеснула в лицо постояльцу банку нашатыря: три года условно под наблюдением психиатра. Семнадцатилетний парнишка, с первого курса гимназии, которому дали условный срок за кражу допотопного автомобиля, нанял в «Глории» комнатку, чтобы спокойно покончить жизнь самоубийством. Потребовалось восемнадцать часов, чтобы вывести его из барбитуратной комы.