Встретимся через вечность

— Стой! Аня, не глупи! Ты нужна мне, — произнёс он быстро, понимая, что она сейчас исчезнет, и непрозвучавшие слова надолго останутся внутри, застрянут там жёсткими комьями. — Я буду ждать твоего звонка! Подумай обо всём ещё раз, прошу…

Но только равнодушные короткие гудки зазвучали ему в ответ…

Вздохнув, Никита устроился на скамейке у знаменитого фонтана Сен-Мишель с изображением святого Михаила. Здесь, у этого притягивавшего взгляд фонтана, торжественного и прекрасного, назначают встречи влюблённые парочки. Достал телефон. Сейчас он сделает попытку дозвониться до Ани, и может, ему повезёт.

Но телефон ожил сам, будто ждал, когда его возьмут в руки. Ого! На экране высветилась фотография Лили.

— Никита, я в Париже! — не здороваясь, звонко прокричала Лиля в самое ухо. — И я счастлива! Но буду ещё счастливее, когда увижу тебя!

Лилька… Человек-праздник… Он тоже будет рад встрече.

— Привет, почти сестра! Вот так сюрприз! — засмеялся Никита. — Ты где остановилась?

— Нигде. Надеюсь на твою берлогу, Ник, пустишь? На недельку, не больше, так что не пугайся сильно, — хихикнула она. — Кстати, я уже в такси.

А куда он денется, с Лилей лучше соглашаться, чем спорить. Потому что спорить с ней бесполезно, будет так, как решила она. Красивые девчонки умеют командовать. Никита продиктовал девушке свой адрес, добавил, что ждёт. Он в самом деле доволен, что его невесёлые воспоминания прервал Лилин звонок. Яркая и шумная, Лиля быстро развеет его лёгкую, ненужную грусть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Хронический беспорядок, проще говоря, бардак — это про парижскую квартирку Никиты. Там как Мамай прошёл, потому что, хоть на него это и не похоже, но в последнее время у Никиты не было ни настроения, ни времени заняться уборкой. Бегом поднявшись на третий этаж, он быстро оценил масштаб бедствия, покачал головой. Чтоб его жилище приобрело приличный вид, у парня было минут десять-пятнадцать до Лилиного приезда. За работу! Быстрыми движеньями ловко отправил в шкаф разбросанную по комнате одежду, скрутил и затолкал вниз, в выдвижной ящик, одеяло, валявшееся на диване. На глаза попались носки, как всегда, в нечётном количестве, и недрогнувшей рукой Никита выбросил их в мусорное ведро. Сложнее было разобраться с кухней. Пакеты и коробки, выстроившиеся на столе нестройными рядами, явно просились на место в кухонные шкафчики. Значит, туда им и дорога!

Треньканье дверного звонка раздалось в тот момент, когда Никита расправлялся с раскиданной у дверей обувью. Успел! Аккуратно поставив в обувной шкафчик любимые белые кроссовки от Jordan Mars, он потёр ладонью о ладонь и открыл дверь.

Белокурой фурией Лиля ворвалась в прихожую, взвизгнув, бросилась к нему, обвила руками шею, прижалась пышной грудью. Жаркие поцелуи, которые немедленно достались ему, длились подозрительно долго, и Никита наконец-то сообразил, что с этим надо было что-то делать.

— Лилька, погоди, — отстраняясь, засмеялся он, — задушишь ведь, как голодный удав.

— Ску-ча-ла же, — нараспев произнесла Лиля, — сидишь тут в своей Франции, совсем обо мне забыл, негодник!

Вскинула укоризненно синие, притворно строгие глаза, повела плечом. Хороша, чертовка!

— А где твои чемоданы с нарядами? — произнёс всё ещё немного смущенный Никита. — Чем будешь покорять Париж?

— Там, на лестнице, — Лиля кивнула в сторону выхода. — Занесёшь?

То ли просила, то ли приказывала. Не дожидаясь приглашения, девушка прошла в комнату, с интересом разглядывая обстановку.

— Скромно живут студенты известного на весь мир университета, — сказала она, когда Никита вошёл следом с чемоданом внушительных размеров. — Отец, что, не даёт тебе денег?

— Дает, но… Сама знаешь, какой он мне отец… Не хочу его сильно обременять.

— Да ладно, — Лиля уселась в кресло, вытянула сложенные крестом загорелые ноги в белых босоножках. Крохотные ноготки, покрытые красным лаком, сверкали, как капли крови. — Знаешь ведь, для себя Евгений старается. Будешь в его фирме ценным кадром.

Лучшее б она не поднимала эту тему, не бередила рану. Никита и так собой недоволен, он жил словно чужой жизнью, на чужих хлебах. Зависимость от Медникова тяжёлым грузом лежала на сердце, портила ему жизнь. Неправильно это, нехорошо. А как правильно, кто б объяснил? Жанна пыталась, говорила, что ничего не изменилось, что никуда его не отпустит, он навеки её любимый сын. Жанна — золотой человек, лучше не бывает, а вот Евгений Павлович…

В то утро, когда всё открылось, они сели с ним друг напротив друга, словно враждующие стороны на переговорах, устроились по разные стороны овального стола. Силы, правда, у сторон неравные. Сначала молчали, но вскоре, не выдержав напряжённой тишины, Никита спросил, что же дальше? Ему уйти?