Встречный удар

 Сегодня утром на аэродром ЛИИ ВВС неожиданно приехал сам товарищ Сталин. Какая-то особая атмосфера чувствовалась на аэродроме уже с самого утра. Особисты бегали по всему аэродрому, как растревоженные муравьи, караулы были удвоены, а пилотам 746 БАП ДД, и отдельной авиагруппы ОСНАЗ РГК, базировавшихся на аэродроме в Кратово, было ненавязчиво предложено привести свой внешний вид в порядок.    Около десяти утра к воротам аэродрома подрулила полуторка, груженая бойцами НКВД, за ней две эмки с офицерами охраны, "Паккард" Сталина, штабной автобус, и еще одна полуторка. Немедленно началась суета примерно, как в индийской мелодраме, когда все происходящее оценивается двумя словами "Все бегают и поют". В тот момент, когда суета достигла своей кульминации, из "Паккарда" появился САМ, а из автобуса тем временем начали выходить одетые в партикулярное платье люди.    И были это не художники и артисты, и не прочая творческая интеллигенция, ненавязчиво именуемая в наше время медиаклассом. Это были нынешние и будущие гении советской авиапромышленности: Петляков Владимир Михайлович, Туполев Андрей Николаевич, Лавочкин Семен Алексеевич, Ильюшин Сергей Владимирович, Микоян Артем Иванович, Гуревич Михаил Иосифович, Сухой Павел Осипович, Болховитинов Виктор Федорович, Антонов Олег Константинович, Мясищев Владимир Иванович.    Вслед за товарищем Сталиным из "Паккарда" вышел Лаврентий Палыч Берия. Так уж получилось, что именно он с самого начала курировал проект, который носил странный для непосвященных шифр "20-12", странно похожий на служебный телефонный номер. Тех, кто пытался любопытствовать по этому поводу, быстро отправляли далеко и надолго.    Поздоровавшись с конструкторами, товарищ Сталин направился на территорию аэродрома, сопровождаемый Лаврентием Палычем, начальником свой охраны генералом Власиком и авиаконструкторами.    Снег звонко поскрипывал под теплыми валяными сапогами. Быстро миновав стоянку стратегических бомбардировщиков ТБ-7, с первого февраля переименованных в Пе-8, товарищ Сталин подошел к затянутым масксетями капонирам, в которых стояли самолеты перенесенный в 1942 год из далекого будущего. Авиаконструкторы, собравшись в тесную группу, заглядывали под маскировочные сети. Отсюда можно было разглядеть только острые, как наконечники копий, носы. Пилоты особой авиагруппы выстроились перед своими машинами. Первый капонир занимал скромный учебно-тренировочный Су-25 УТГ.    Полковник Хмелев, как полагается, отдал рапорт, - Товарищ Верховный главнокомандующий, личный состав отдельной авиагруппы ОСНАЗ РГК построен. Четыре пилота самолетов МиГ-29К, вместе с боевой техникой, находятся на авиабазе Черноморского флота в Саках. Больных и отсутствующих по неуважительным причинам не имеется. Командир авиагруппы полковник Хмелев.    - Вольно, товарищи, - Сталин потряс головой, показывая, что рапорт полковника его оглушил, - Скажите товарищ Хмелев, вы в танкистах никогда не служили? Это они обычно такие громкоголосые.    - Никак нет, товарищ Сталин, - ответил полковник, - только это сейчас тут тихо. А стоит запустить турбины хоть на одной машине, и танковый парк покажется детским криком на лужайке.    - Хорошо, - кратко ответил Сталин, и вместе с командиром авиагруппы подошел к капониру с Су-25. Его взгляд остановился на подполковнике "Железняке". При этом на лице Василия не дрогнул ни один мускул. Сталин повернулся к полковнику Хмелеву и спросил, - Скажите, товарищ полковник, а что может сказать командир авиагруппы о летчике Железняке? О его напарнике, капитане Александре Ивановиче Покрышкине, мы слышали много хорошего. Как я понимаю, попав в состав вашей авиагруппы, он только подтвердил свою репутацию расчетливого и грамотного пилота. А вот товарищ Железняк ранее совершал поступки несовместимые с его высоким званием и положением. А как сейчас обстоят у него дела с дисциплиной?    - Товарищ Сталин, - ответил подполковник Хмелев, - если не считать нескольких мелких происшествий, подполковник Железняк, вполне соответствует занимаемой должности.    - Драку с пилотом соседнего полка вы считаете мелким происшествием? - нахмурился Верховный Главнокомандующий.    - За нее он был наказан согласно дисциплинарного устава, - отрезал полковник Хмелев, - и отсидел на гауптвахте ровно столько же, сколько я назначил бы любому другому моему подчиненному. Тем более что это была и не драка, а так, выяснение отношений с рукоприкладством.    - Ладно, - махнул рукой Сталин, - если он уже наказан... - и обратился к подполковнику, - Смотри, Васылий, если ты и здесь обосрешься, то можешь больше вообще не показываться мне на глаза. Бэри пример со своего командира. Мне докладывали, что он тоже любит побезобразничать, но страдают от его проделок исключительно немцы. А вас, товарищ Покрышкин, мы благодарим за образцовое выполнение боевых заданий особой важности. Есть мнение, что вам пора присвоить очередное воинское звание гвардии майор.    - Служу Советскому Союзу, товарищ Верховный Главнокомандующий, - ответил товарищу Сталину гвардии майор Покрышкин, который еще полтора месяца назад был старшим лейтенантом. - Благодарю за доверие.    - Ви его вполне оправдываете, - кивнул Сталин и повернулся к строю. - Товарищи, от лица партии и правительства выражаю вам благодарность за тот неоценимый вклад, который вы внесли в нашу будущую Великую Победу. Благодаря вашим грамотным и умелым действиям люфтваффе за последние полтора месяца понесло на фронте сокрушительное поражение. Выбиты их зубы, отсечена их правая рука и охромели они на правую ногу.    Благодаря вашей помощи, наши ВВС, сильно пострадавшие от вероломного нападения фашистов, смогут оправиться, и переломить ситуацию в небе войны в нашу пользу. Поскольку все вы делали одно дело и делали его настолько хорошо, насколько могли, Указом Президиума Верховного Совета СССР всем вам присваивается очередное воинское звание, и звания Героев Советского Союза с награждением медалью Золотая Звезда и орденом Ленина. В дальнейшем вы будете все реже подниматься в небо, ибо ресурс техники не безграничен. Но помните, что каждое задание, которое вам доведется выполнять, будет носить гриф "Особо Важное". И еще раз, дорогие товарищи - спасибо вам за все.    Сначала над аэродромом царила абсолютная тишина, через несколько секунд взорвавшаяся бурными аплодисментами и криками ура.    - Товарищ генерал-майор авиации, - сказал Сталин командиру особой авиагруппы, когда наступила тишина, - распускайте людей, нечего держать их на морозе. И скажите, где тут у вас есть место, где вы с вашим начальником инженерной службы мы могли бы устроить небольшое совещание с прибывшими со мной товарищами конструкторами? Вы не беспокойтесь, они уже дали все необходимые расписки, поскольку и сами каждый день творят что-то секретное.    - Товарищ Сталин, - сказал новоиспеченный генерал-майор авиации Хмелев, - давайте пройдем в наш штаб. Там можно поговорить с соблюдением режима секретности. Правда, будет тесновато, но, надеюсь, все уместимся...