Встречный марш

— Думаю, это будет лучший вариант, — кивнул я, — тем более если монархия будет конституционной. Только желательно, чтобы наш новый король согласился выучить гэльский язык и принял католичество.

— Хорошо, мистер Девой, — ответил мне полковник Бережной, — думаю, что мы найдем подходящего претендента на ирландский трон. А что касается католичества, так среди российских аристократов есть и католики.

Впрочем, подробности вам лучше обсудить с канцлером Тамбовцевым.

Я кивнул:

— Конечно, я должен буду посоветоваться и с другими борцами за свободу Ирландии. Но думаю, что большинство из них согласится на эти условия. В конце концов, пусть даже будет король, но он будет нашим королем. Ирландским, а не чиновником, присланным из проклятого Лондона. Например, нынешний король Греции — датский принц, а его супруга — внучка русского царя. И ничего, правят Элладой — страной древнейшей демократии, и никто их там не считает чужими.

Как бы то ни было, это для нас единственный реальный на данный момент шанс получить свободу. Думаю, что король независимой Ирландии лучше, чем зависимость от британской короны.

А теперь давайте все-таки обсудим проблемы создания Ирландских Королевских Стрелков. Очень многие фении сейчас в Североамериканских Соединенных Штатах. И резонно было бы создать первые отряды именно из них. Тем более что нас обещала поддержать армия Конфедеративных Штатов Америки. Но, конечно, заниматься этим на территории САСШ мы не сможем.

— Мистер Девой, — ответил мне полковник, загадочно усмехнувшись, — не могу вам пока рассказать всех подробностей, но вполне вероятно, что у нас в ближайшем будущем появится место, где мы будем готовить армию Конфедерации. Оно же как нельзя лучше подойдет и для создания полков из американских фениев. Думаю, что касается бойцов из самой Ирландии, то обучать их можно будет или там же, или где-нибудь в Европе. Просто Константинополь, вероятно, для этого не самое лучшее место — он и далеко от Ирландии, и перемещение большого количества ирландских борцов за свободу не останется незамеченным со стороны других держав.

Возможно, нам придется, обучив особым образом некоторую небольшую часть ирландских патриотов из самой Ирландии, вернуть их обратно в Ирландию для организации местной поддержки Ирландским Королевским Стрелкам. Это тоже важная работа, ибо, как говорит классик, все настоящие крепости берутся только изнутри. Скорее всего, мы именно так и сделаем, скомбинировав удар регулярной армии извне и партизанскую поддержку изнутри.

11 августа (30 июля) 1877 года, утро.

Константинополь, госпиталь МЧС

Андрей Иванович Желябов

И все же цареубийство произошло! Но я рад, что никто из российских революционеров к этому оказался не причастен. Даже те из моих товарищей, которые мечтали убить Александра II, остались в стороне. Как сказал Александр Васильевич Тамбовцев, к этому преступлению приложили руку британцы. Ну, они душегубы еще те. Я читал, как они расправлялись над захваченными в плен мятежными сипаями: привязывали человека к дулу пушки, а потом выстреливали холостым зарядом. Особенно веселило этих джентльменов то, как разрывало выстрелом тело несчастного индуса, а его голова взлетала вверх и, кружась, падала на землю. Мне это рассказал наш замечательный художник Василий Васильевич Верещагин. А какое у него было лицо при этом!

Работы у нас в госпитале стало поменьше. Боевые действия в основном закончились, и раненые поступают теперь редко. Чаще всего это местные милиционеры и ополченцы, которые воюют с еще рыскающими в округе шайками турок-дезертиров и черкесов. Те зверствуют ужасно, но и наши, если настигнут шайку, то в плен никого не берут. И правильно делают.

Один раз довелось видеть человека, которому не посчастливилось попасть к ним в плен — греческого милиционера, у которого эти изверги отрубили руки и ноги, после чего бросили умирать. Даже югоросские медики не смогли его спасти. Может, это и к лучшему — страшно подумать — как жил бы такой человек, и каково было бы его родственникам. Теперь и я бы, при всей моей доброте, задушил бы собственными руками этих зверей в человеческом обличье!

А насчет того, что у меня стало поменьше работы — это я говорю неспроста. У меня появилось что-то вроде личной жизни. Познакомился я с одной женщиной из будущего. Зовут ее немного странно — Жанна Владиленовна. Имя ее мне знакомо, хотя у русских оно употребляется довольно редко. Ну а имя ее отца — я такого вообще раньше никогда не слышал. Когда я спросил, что оно обозначает, Жанна долго смеялась, а потом объяснила мне, что ее батюшку так назвали в честь великого революционера — Владимира Ильича Ленина. От первых слогов и получилось — Владилен. Я читал в книгах, которые мне давал Александр Васильевич, об этом человеке, но первый раз услышал, что его именем в будущем называли людей.