Встречный бой штрафников

Правее, где тянулась гряда старых сосен, Нелюбин разглядел реденькую цепь. Это были не его люди. И он догадался: Воронцов поднял свой левофланговый взвод, охватывает Дебрики с северо-востока. Вот молодец, Сашка! Выручил! Эх, как он меня выручил! Сейчас сообща поднажмем и зажмем немцев в деревне! Нахватаем пленных и трофеев!

Конные запряжки артиллеристов снова показались в поле.

Бой развивался сумбурно, вопреки всем законам и поставленным перед ротой задачам. Черт бы побрал эту распроклятую деревню, думал Нелюбин, выглядывая из-за угла. По проулку, соблюдая одинаковый интервал, пробежало несколько солдат. По угловатым каскам и высоким ранцам за спинами Нелюбин понял – немцы. Оглянулся, увидел Звягина, который уже снимал автомат с предохранителя, и крикнул:

– Огонь, ектыть! Огонь, ребяты!

Нелюбин стрелял, присев на колено, повел длинную очередь по мелькающим немецким пехотинцам, целясь в середину корпуса. Над ухом резким боем загрохотал ППШ Звягина. Кто-то справа помогал им редкими выстрелами из винтовки. Он заметил, как упал немец, бегущий впереди, как его тут же подхватили, как присели двое других, замыкавших колонну, и тотчас граната с длинной ручкой, кувыркаясь, как палка, перелетела через изгородь и провалилась в рыхлый снег прямо перед ними.

– Граната! – успел крикнуть Звягин и с силой рванул Нелюбина за воротник полушубка, стараясь затащить ротного за угол постройки.

Взрыв пошатнул хлев, стряхнул с соломенной крыши снежный сугроб. Когда Нелюбин вновь выглянул в проулок, там было пусто. Немцы исчезли. А в глубине деревни усиливалась стрельба.

Солдат, стрелявший из винтовки из-за кладушки дров справа от них, вылез из своего укрытия, на ходу зарядил новую обойму и сказал:

– Одного-то я, кажись, подстрелил.

В центре Дебриков бахали гранатные разрывы, слышались крики. Там, видимо, дело дошло до рукопашной. Нелегко Седьмой роте давалась эта деревня. Но они все же охватили ее, не дали уйти основной части гарнизона. Чувство мести играло в Нелюбине. Он коршуном оглядывал ландшафт деревни и окрестностей, стараясь определить, в каком положении в данный момент находится его рота, где противник и есть ли локтевая связь с соседями.

Взводные собирали своих людей, на ходу проводили частичную перегруппировку. Свою задачу они сейчас понимали и без него. А его задачей было обеспечить их дальнейшее продвижение усилением. Взвод легких пушек, покончив с ДОТом, уже втягивался в деревню. Следом входили минометчики, волокли на плечах массивные плиты, «трубы» и остальную матчасть.

Нелюбин увидел в проулке еще несколько солдат своей роты, окликнул их. Они отбились от взводов и теперь блуждали среди дворов, как овечки в сумерках.

– За мной, ребята! – махнул автоматом Нелюбин и побежал по проулку, по которому минуту назад уходили в сторону леса немцы.

Они перелезли через изгородь. За домом свернули вправо, к дороге, которая делила Дебрики на две улицы, перебежали через нее. Впереди увидели каменное строение. Из него полыхал огонь сразу нескольких пулеметов.

Позиция у немцев была удобная. Сарай стоял немного на отшибе. К нему примыкала гряда сосен, а дальше темнел лес.

Глава четырнадцатая

В это утро Шура увидела всех своих. Всю семью. Брата, маму. Отца она тоже увидела, но отец стоял как бы в отдалении, за их спинами. Иванок и мама были словно озарены солнцем. А отец стоял в тени. Его лицо она видела смутно. Это был не сон. Просто, когда ей в очередной раз захотелось заплакать, она закрыла глаза, сделала над собой усилие, и те, о ком она постоянно думала, вдруг отчетливо проявились из хаоса мелькающих пылинок и грациозно перемещающихся влажных фиолетовых кругов.

В последнее время налеты авиации союзников на Баденвейлер стали чаще, и фрау Бальк подолгу оставалась у себя на ферме. Там, в долине у подножия гор, где не было никаких заводов и военных объектов, не бомбили.

Шуру оставляла присматривать за домом.

Во время налетов английских и американских самолетов она спускалась в подвалы и сидела там с зажженной свечой, забившись в угол. Зажигать свечу в подвале фрау Бальк ей запрещала. Внизу хранилось много старых вещей, которые могли легко вспыхнуть. Фрау Бальк боялась пожара. Особенно после того, как в центре города во время бомбежки сгорело несколько домов.

Шура осторожно отвела тяжелую портьеру и выглянула в окно. Горы вдали были покрыты плотной дымкой. Шел снег. Дома, в России, в ее родных Прудках, тоже, наверное, сейчас шел снег.