Встреча в Пассаже д'Анфер

— Дайте подумать. Может, я человек с полыми костями?

— Что за тарабарщина? — оторопел Жозеф.

Посмеявшись над своей шуткой, продавец, казалось, проснулся.

— Я имею в виду Овидия.[95] Это загадка, молодой человек, а загадки — моя страсть. А ну-ка, ответьте, что это: четыре девушки гонятся друг за другом, но никогда не смогут друг друга поймать?.. Неужели не догадались? Четыре колеса повозки! Ладно, шутки в сторону. Лазар, выйди к нам![96]

Жозеф растерялся: казалось, у этого человека не все дома.

— Я… э-э-э… меня направил к вам наш общий знакомый, — пробормотал он. — Мы оба коллекционируем миниатюрные модели железных дорог. Его зовут месье Вандель. Он сказал мне, что покупал их у вас.

Лазар Дюкудре вытаращил на него глаза.

— А, старик Донатьен! Как его дела? Бедняга, ему не повезло! Он ведь тяжело болен… Кстати, вот вам еще загадка: в начале и в конце она коротка, а в полдень достигает максимальной длины. Что это? Ну же, я имею в виду тень, а вы…

— Месье Вандель покинул наш бренный мир, — прошептал Жозеф.

Лазар Дюкудре как будто растерялся.

— Черт возьми! — воскликнул он. — Рен! Иди сюда!

Курносая женщина отложила куклу и приблизилась.

— Здравствуйте, мадам. Да, Донатьен умер. Это случилось в тот самый день, когда произошла катастрофа на вокзале Монпарнас, — уточнил Жозеф. — Мадам Перошон не пустила меня в комнату брата, но я мельком видел тело.

— Господь смилостивился над несчастным и послал за ним поезд, который увез его на Небеса, — со скорбным видом произнесла мадам Дюкудре.

— А мы так и не собрались навестить его. Теперь уже поздно, — пробормотал ее муж. — Но нам никто не сообщил о его кончине.

— Это было в газете. — Жозеф показал им вырезку с объявлением в черной рамке.

Мадам Бернадетта Перошон и ее сын Эрик выражают признательность всем тем, кто счел своим долгом присутствовать на мессе в соборе Нотр-Дам в субботу 16 ноября, через три недели после того, как Донатьен Вандель покинул этот мир.

— А знаете, что такое: черный днем и белый ночью? Не догадались?.. Кюре.

— Лазар, прекрати, — шикнула на него супруга. — А что это за газета?

— «Фигаро».

— Мы читаем только «Ле Тамп», — заявила Рен довольно резко, но затем, смягчившись, спросила участливо: — Давно вы с ним знакомы?

— С тех пор как я поселился в доме номер 5 на улице Депар, то есть уже два года, — выпалил Жозеф первое, что пришло в голову.

— Это он рассказал вам про нас?

— Да, дорогая, месье пришел к нам по рекомендации Ванделя, он тоже коллекционирует миниатюрные железные дороги.

— А вы — тоже члены ассоциации «Подранки», не так ли? Месье Вандель мне рассказывал, при каких обстоятельствах она была основана. Вы были с ним рядом, когда произошло это ужасное несчастье?

— Нет, мы все разбрелись по лесу, прочесывали кусты в надежде отыскать осколки метеорита. Когда мы вернулись в замок месье Мальпера, он уже увез Донатьена в Париж.

— Но зачем он полез на дерево?

— Мы и сами хотели бы это знать, месье…

— Пижо, Жан Пижо. Мадам Перошон рассказывала мне, что среди тех, кто привез ее брата домой, была некая Ида Бонваль.

— Она ошиблась, Ида не поехала с Мальпером. Она вопила, что от волнения портятся голосовые связки, и целый час полоскала горло мелиссовой водой. Итак, месье Пижо, вы хотели приобрести новые модели для своей коллекции? — Рен Дюкудре явно давала понять, что разговор о происшествии в лесу Монморанси окончен.

— Да-да, кончено. А еще… моей дочке чуть больше года, приближаются праздники…

— У меня есть то, что вам нужно!

Хозяйка потащила Жозефа к полке с куклами, но его внимание привлек Ноев ковчег с фигурками персонажей библейского сюжета.

— Вот это мне подойдет.

— Возьмете все?

— Нет, пожалуй, ограничусь медведем, жирафом и слоном.

Рен Дюкудре, раздраженно бросив в кассу две монеты, не дала себе труда даже срезать написанные от руки этикетки и упаковать игрушки. У двери незадачливого покупателя нагнал Лазар и шепнул ему на ухо:

— Шагаешь — впереди лежит, оглянешься — домой бежит. Знаете, что это такое? Улица.

Книжная лавка «Эльзевир» напоминала потревоженный улей. За несколько минут до закрытия в магазин пожаловали графиня Олимпия де Салиньяк, Бланш де Камбрези, Адальберта де Реовиль и Хельга Беккер. Вскоре появилась и Мишлин Баллю, жаждущая последних сплетен.

Виктор, злясь на Жозефа за то, что тот запаздывает, поспешил укрыться в комнатке за магазином, но и туда доносились громкие женские голоса из лавки.

— «Франция, на колени! Скоро ты предстанешь перед Богом. Звони, священный колокол! Внимайте, народы! Франция приносит свою молитву Господу!» Это так трогательно! Я чуть не разрыдалась! — вскричала Олимпия де Салиньяк. — Никогда не забуду эту проповедь. Вы были там, месье Мори?

— Где? — переспросил Кэндзи, не успевший улизнуть.

— На вершине холма Монмартр, конечно! Это был великий день для французских католиков, не так ли, Адальберта?