Встреча (СИ)

Лихт тоже впрягся и так мы вдвоем добрались до раненого. Походили вокруг, осматривая, положили в сани, промыли и обработали раны снадобьями, что у нас были и рванули к воротам города.

У ворот, мы снизили скорость, но все равно бежать не перестали. Мы сильно вспотели и делали вид что запыхались. В сумерках стража нас не разглядела и взяла на прицел арбалетов.

— Стой! Кто там по ночам шастает?

— Это мы. Сэм и Лихт. У нас раненный, в пустыне нашли. — крикнул в ответ я.

— Сэм? Вы же знаете закон. После захода солнца в город вход запрещен.

— Но раненный господин, похож на дворянина. Мы не сможем его вылечить. Раны очень серьезные. Вы его заберите и доставьте к лекарю, а нас не пускайте, мы утром придем.

Тишина. Через пару ридок раздался голос десятника:

— Сэм, это вы?

— Да, лэр десятник. — ответил я. — У нас раненный. Возможно дворянин. Ему очень нужна помощь.

— Сейчас спущусь.

Со стены спустили веревочную лестницу, по которой спустился десятник. Он подошел к саням, на которых, укрытый плащевкой, лежал раненный мужчина.

— Да это же… — начал было десятник, но потом резко обернулся к стене и крикнул:

— Открыть ворота, подать телегу, лучшего лекаря к раненому, срочно!!!

Заскрипели ворота и оттуда выкатили телегу запряженную двойкой скакунов. Мы помогли переложить раненного, а потом, развернулись и собрались возвращаться в пустыню, как услышали голос десятника:

— А вы куда?

— Ну, так никого в город после заката пускать нельзя. — сказал я.

— Это закон. — добавил Лихт.

— Э нет. Так не пойдет. Да, завтра этот господин мне голову отрубит, если узнает, что я его спасителей на ночь глядя в пустыню выгнал. Бегом заходите.

— Да, мы к пустыне привычные. — ответил я.

— Я ему это потом не объясню. Сказал, заходите, значит, заходите и быстрее, ворота закрывать надо.

— Спасибо, лэр десятник, заулыбались мы с Лихтом. Дома ночевать все же приятнее.

— Вам спасибо. Где хоть его нашли-то?

— В пустыне, с версту отсюда. Около гор. Там еще входы в катакомбы.

— А-а-а. Знаю, знаю. Ну, бегите домой.

Наставник был сильно удивлен, когда мы вошли через парадную дверь, а не через потайную.

— Что случилось? — спросил он и мы рассказали ему все в подробностях.

— Вы поступили правильно. Хоть это и создаст нам проблемы. Но жизнь человека важна. Нужно будет сделать вот, что. Завтра с утра дождитесь, когда к вам заявится этот господин, поговорите с ним. Особо не переигрывайте. Изображайте простолюдинов вашего возраста, но умеющих выживать в пустыне. Заподозрить он ничего не должен. Потом, мы вместе уйдем в катакомбы, до того, как про это прознает его хозяйка. Я полагаю это она приходила к тебе Сэм.

Не думаю, что она станет болтать, раз не проболталась до сих пор, поэтому, жить той жизнью, что мы жили этого, вполне возможно. После того, как она уедет. Думаю, за мной последят какое-то время и отстанут.

— Хорошо, наставник. — ответил Лихт. — Мы все сделаем.

На следующее утро, наставник ушел на работу в свою лавку, а мы остались дома. Раздался стук в дверь, потом, не знакомый мужской голос:

— Куда прешься, в чужой дом? Тебя приглашали?

Снова стук и уже знакомый голос:

— Сэм, Лихт, это я, десятник Клим, открывайте.

Я открыл дверь и вышел, за мной вышел Лихт. Мы увидели вчерашнего нашего пациента и, наконец, смогли разглядеть его нормально, вблизи, в сознании и не разодранного в клочья. Высокий, стройный блондин, с карими глазами, которые выдавали его с потрохами. Внешне он казался щеголем, любящим развлечения и удовольствия, тратящим кучу денег на прожигание жизни. Таким он хотел показаться. Цветастый камзол, украшенный драгоценной вышивкой. Широкие штаны, заправленные в высокие сапоги с дорогущими бляшками. Серьги в ушах с драгоценными камнями, перстни, почти на каждом пальце. Но вот, его глаза говорили о том, что этому человеку не чужда дисциплина и самопожертвование. Воля, сила и стойкость скрылись в его глазах. Этот человек повидал много смертей и много боли, но это его не сломило, лишь сделало сильнее.

Мы перестали его рассматривать, поклонились и сказали:

— Здравствуйте, господин. Вам стало лучше?

— Намного. — ответил тот. Маг сказал, что если бы не ваши снадобья то, я был бы уже мертв. Не пригласите в дом?

— Ой, простите, господин. Конечно, заходите. Только у нас не богато. Не будет ли вас раздражать обстановка? — сказал я.

— Не будет. Клим останься тут и проследи, чтобы нас никто не беспокоил.

— Да, господин. — отдал честь десятник, выпрямившись в струнку.

Дворянин, зайдя в дом, разулся. И поставил свои сапоги рядом с нашими, отчего ввел нас в ступор. Мы так и остались стоять, разинув рты:

— Слышал у вас дома всегда чисто и гости разуваются, когда к вам приходят. — сказал он.

— Да, господин, но наши гости простолюдины. Разве вам пристало разуваться в доме не благородных? — спросил Лихт.

— Пристало. Входя в чужой дом, уважай правила и труд хозяев. Куда идти-то?

В ту комнату проходите. Она маленькая, правда. — ответил я.

Господин зашел в комнату и мы следом за ним.

— Вина у нас, господин, нет, но есть цвар. Правда, не дворянский. Сами собирали.