Встреча с мечтой

Теперь Майкл осознал, что где-то в душе он пытался забыть, что когда-то родился или жил здесь. Понимание того, кем он мог бы стать, если бы не совершил так много ужасных ошибок, было невыносимым. Но теперь, когда поместье Уоллес-Эбби раскинулось перед ним во всем своем разрушенном величии, преувеличенные страхи молодости растаяли без следа. И Майкл не мог остановить прилив воодушевления, возникший вместе с проблесками неосуществимой мечты. Ему вдруг захотелось знать, стало ли это имущество собственностью Короны опять, или за землей присматривают управляющие, назначенные какой-нибудь неизвестной властью. Он очень живо представил себе, как можно восстановить поместье до былого великолепия.

Даже на таком приличном расстоянии были видны некоторые признаки того, что кто-то либо арендовал землю, либо ее захватили соседние жители. Повсюду виднелись следы выпаса овец, а вспаханная земля свидетельствовала о собранном урожае, Майкл был рад. По крайней мере, кто-то получал от поместья пользу.

Майкл погрузился в свои мысли, но тут же очнулся, когда его кобыла захрапела и ударила копытом по каменистой пустоши, подавая сигнал о своем недоверии к возвышенности. Майкл повернул Сиу и направил ее к одинокому кусту боярышника у них за спиной. Спешившись, он позволил лошади пощипать редкие пучки дикой травы, а сам вернулся к цели своего приезда сюда.

Подойдя к краю утеса, потому что не мог оторваться от трогательного вида своего первого дома, Майкл достал из кармана письмо. Оно было из Лондона, в этом он был уверен.

Если бы только оно было от нее. Он принес его сюда, далеко-далеко от Бринлоу и любопытных взглядов добросердечных Латтимеров, которые, похоже, решили не отходить от него ни на шагни на конюшне, ни в доме. Майкл не привык жить ежедневно, нет, ежечасно в окружении других людей.

В душе он знал, что это письмо не от Грейс. Обычная серая бумага была запечатана огромным куском ржаного теста, и адрес был написан смутно знакомым почерком, непохожим на изящный наклонный почерк Грейс.

Прошла всего лишь неделя с тех пор, как она уехала, и он довольно успешно уничтожил все шансы на продолжение знакомства. Теперь в этом мире он будет последним человеком, к которому она когда-нибудь в своей жизни захочет подойти.

Но Майкл давно понял, что надежда – обязательный компонент для того, чтобы в жизни оставалась цель. Поэтому он никогда не переставал надеяться. Даже когда нет никаких оснований для исполнения желаний, надежда необходима. Потому что без нее, без мечтаний душа сохнет и умирает.

Поэтому когда миссис Латтимер, вернувшись вчера поздно из деревни, вложила Майклу в руки письмо, он понадеялся, что оно от Грейс. Он принял решение, что, прежде чем откроет письмо, навестит призрак своего прошлого, Уоллес-Эбби. Он встал на рассвете и проехал на юг верхом несколько часов, чтобы оказаться здесь.

Майкл сломал затвердевшее серое тесто и развернул письмо. Ветер трепал края бумаги, мешая читать.

«Уважаемый мистер Раньер!

Молюсь, чтобы вы благополучно доехали. Прошлой весной мистер Сэмюел Брин, когда заболел, под строжайшим секретом сообщил мне ваше имя в качестве наследника. Пожалуйста, знайте, что все мы здесь в приюте разделяем вашу скорбь по поводу смерти нашего преданного благотворителя. Он всегда был так добр к сиротам приюта, потому что когда-то и сам жил среди нас. Он упоминал, что вы ведете очень уединенный образ жизни, но, возможно, отнесетесь к нам благосклонно.

Как хозяйка приюта здесь, на Лэмс-Кондуит-Филдс, я чувствую себя очень неловко, беспокоя вас просьбой. В прошлом мистер Брин имел обыкновение организовывать и оказывать существенное содействие рождественскому празднику для детей.

Мы, конечно, ничего не ждем, потому что понимаем, что Бринлоу требует много расходов. Но если есть хоть самый крошечный шанс, что вы доброжелательно отнесетесь к этой мольбе, мы будем вам очень благодарны.

С почтением, Анна Кейн».