Встреча с хичи

Здесь они скрывались. И оставались долго – по своим стандартам, больше ста лет. Настолько долго, что обитатели планеты успели их обнаружить и даже вступить в коммуникацию. На беженцев напали чужаки-убийцы, горящие, как пламя, владеющие оружием, которое давит и сжигает. Вся их родная планета обгорела. Все их космические корабли подверглись преследованию и были уничтожены.

И вот, когда поколения беглецов сумели выжить и даже умножиться, всем им пришел конец. Пылающие Убийцы отыскали их и испарили целый район планеты, чтобы погубить их.

Услышав эту песнь, хичи могли бы подумать, что это вымысел, если бы не один термин. Его оказалось нелегко перевести. Ему пришлось пережить и несовершенный языковой обмен, и прошедшие два миллиона лет. Но он их пережил.

Именно он заставил хичи бросить все свои дела и сосредоточиться на одном: подтверждении истинности старой эдды. Они искали планету беглецов и нашли ее – сгоревшую в лучах взорвавшегося солнца. Они искали и нашли артефакты предшествующей космической цивилизации. Немного. И не в очень хорошем состоянии. Но около сорока обломков и кусков расплавленных машин. Изотопный анализ показал, что они относятся к двум разным эпохам. Одна совпадала по времени с прилетом беглецов на планету грязи. Другая – на много миллионов лет древнее.

Они заключили, что рассказ правдив: существует раса Убийц; они уничтожают любую найденную космическую цивилизацию на протяжении более чем двадцати миллионов лет.

И хичи пришли к выводу, что эта раса существует по-прежнему. Потому что трудно поддававшийся переводу термин описывал расширение неба, которое пламенные существа остановили и повернули назад, чтобы звезды и галактики начали сталкиваться. Сделали они это с целью. И было невозможно поверить, что эти титаны, кем бы они ни были, не захотят увидеть результаты своих действий.

И яркая мечта хичи рухнула, и обитатели грязи запели новую сагу – сагу о хичи, которые навестили их, познали страх и убежали.

И вот хичи установили свои ловушки, скрыли большинство свидетельств своего существования и отступили в дыру-убежище в центре Галактики.

В определенном смысле жители грязи были одной из таких ловушек. Ла-Дзха-Ри знал это; все они знали; именно поэтому он выполнил завет предков и сразу сообщил о соприкосновении с чуждым разумом. Он ожидал ответа, хотя прошли годы, даже во времени Ла-Дзха-Ри, с тех пор как последний раз появлялись хичи, да и то это была обычная быстрая проверка с помощью ТПП. Он также думал, что, получив ответ, не обрадуется ему. Весь эпический труд строительства и запуска межзвездного корабля, все столетия уже затраченные на это долгое путешествие, – все зря! Правда, тысячелетний путь для Ла-Дзха-Ри не больше обычного плавания для капитана нантакетского китобоя; но и китобою не понравится, если его остановят посреди Тихого океана и отправят домой с пустыми руками. Весь экипаж был расстроен. Возбуждение было настолько велико, что часть членов экипажа невольно перешла в повышенное состояние, жидкая грязь настолько нагрелась, что началась кавитация. Одна из самок погибла. Один из самцов, Тсу-Тсу-Нга, был настолько деморализован, что стал хватать выживших самок, и совсем не для еды.

– Не делай глупостей, – взмолился Ла-Дзха-Ри. Для самца осеменение самки – а именно это и собирался сделать Тсу-Тсу-Нга – связано с такой затратой энергии, что угрожает жизни. Для самок в этом нет угрозы – их тело для того и предназначено, чтобы нести оплодотворенное семя, но они, конечно, этого не знают, они в сущности вообще ничего не знают. Но Тсу-Тсу-Нга упрямо сказал:

– Если я не могу стать бессмертным в полете к другой звезде, по крайней мере могу стать отцом сына.

– Нет! Пожалуйста! Подумай, мой друг, – взмолился Ла-Дзха-Ри, – мы можем вернуться домой, если захотим. Вернемся героями в свои жилища, споем эдды, которые услышит весь мир... – Звук в грязи их домов передается, как в море, и их песни разносятся далеко, как голоса китов.

Тсу-Тсу-Нга коснулся Ла-Дзха-Ри, кратко, почти презрительно.

– Мы не герои, – сказал он. – Уходи и дай мне закончить с этой самкой.

И Ла-Дзха-Ри неохотно оставил его и, уходя, прислушивался к затихающим звукам. Это правда. Они не герои, а неудачники.

Экипаж корабля не был лишен такой человеческой черты, как гордость. Им не нравилось быть... кем? Рабами хичи? Нет. Единственная служба, которой от них ждали, это сообщение о всяком контакте с космическим разумом. Они рады были сделать это и из-за самих себя, а не ради хичи. Если не рабы, то кто?

Подходило только одно слово – домашние любимцы, животные.