— Пожалуйста, не рассказывайте мне, что это за закон Хаббла-Хьюмасона, — сказала Клара. — А остальные знаки? Похожие на крестики, с маленькими лишними черточками?
— Это большие установки, — вздыхал Мертвец. — Как Врата. И Врата-2. И Пищевая фабрика. И…
— А вот эти галочки?
— Вэн называет их вопросительными знаками, — шептал слабый голос. Действительно, похоже, если перевернуть сверху вниз и поставить точку.
— Большинство из них черные дыры. Если взять координаты 23, 84…
— Тише! — закричал Вэн, вскакивая с койки. — Я не могу спать под этот глупый крик!
— Мы не кричим, Вэн, — миролюбиво сказала Клара.
— Не кричите! — закричал он. — Ха! — Пошел к пилотскому креслу и сел, сжав кулаки, согнувшись. — А что, если я хочу есть?
— Правда, хочешь?
Он покачал головой.
— Или хочу заняться любовью?
— Хочешь?
— Хочу, хочу? С тобой всегда приходится спорить! И ты плохая повариха и в постели не так хороша, как говорила. Долли была лучше.
Клара обнаружила, что задержала дыхание, и заставила себя выпустить воздух медленно и молча. Она не могла заставить себя улыбнуться.
Вэн улыбался, довольный, что взял верх.
— Помнишь Долли? — жизнерадостно спросил он. — Ты убедила меня оставить ее на Вратах. Там правило: «Кто не платит, тот не дышит», а у нее нет денег. Интересно, жива ли она еще?
— Жива, — проворчала Клара, надеясь, что это правда. Долли всегда найдет кого-нибудь, кто оплатит ее счет. — Вэн? — начала она, отчаянно пытаясь сменить тему, пока не стало еще хуже. — Что означают эти желтые вспышки на экране? Кажется, Мертвецы этого не знают.
— Никто не знает. Если не знают Мертвецы, глупо думать, что я знаю. Ты иногда такая глупая, — пожаловался он. И как раз в этот момент, когда Клара достигла точки кипения, снова послышался тонкий голос Мертвой женщины:
— Координаты 23, 84, 97, 8, 14…
— Что? — удивленно спросила Клара.
— Координаты 23… — Голос повторил числа.
— Что это? — спросила Клара, и Вэн решил ответить. Поза его не изменилась, но выражение лица стало иным — менее враждебным. Более напряженным. Испуганным.
— Это координаты на карте, конечно.
— А что они показывают?
Он отвернулся.
— Установи их и посмотри.
Кларе было трудно оперировать узловатыми колесами: весь ее предыдущий опыт учил, что это равносильно самоубийству; тогда еще не была известна их функция по установке координат, и перемена курса оказывалась непредсказуемой и обычно смертельно опасной. Но на этот раз произошло только следующее: изображение на экране замерцало, изменилось, застыло, показывая… что? Звезду? Черную дыру? На экране видно было что-то кадмиево-желтое, а вокруг не менее пяти перевернутых вопросительных знаков.
— Что это? — спросила Клара.
Вэн медленно повернулся и посмотрел.
— Очень большая, — сказал он, — и очень далеко. Мы летим туда. — Вся воинственность с его лица исчезла. Клара почти пожалела об этом, потому что теперь на лице было выражение неприкрытого ужаса.
А тем временем…
Тем временем Капитан и его экипаж приближались к завершению первой фазы, хотя это не принесло им радости. Капитан все еще оплакивал Дважды. Ее стройное блестящее тело, лишенное личности, убрали. Дома его просто пометили бы в конвертер: хичи не сентиментальны по отношению к трупам. На корабле конвертеров нет, поэтому тело просто выбросили в космос. Оставшаяся часть Дважды теперь присоединилась к умам предков, и, осматривая свой новый просторный корабль, Капитан бессознательно касался время от времени сумки на животе, где сейчас находится Дважды.
Это не просто личная потеря. Дважды управляла автоматическими аппаратами, и без нее трудно будет завершить работу. Дворняжка старается изо всех сил, но у нее нет опыта в такой работе. Капитан нервничал рядом с ней, но ничем не мог помочь.
— Не уменьшай скорость, стабильной орбиты еще нет, — просвистел он, потом добавил: — Надеюсь, они выдержат твои толчки.
Дворняжка напрягла мышцы челюсти, но ничего не ответила. Она знала, почему Капитан так нервничает.
Но наконец он был удовлетворен и похлопал Дворняжку по плечу, показывая, что она может выпустить груз. Огромный пузырь наклонился и повернулся. На нем от полюса до полюса появилась темная линия, и он раскрылся, как цветок. Дворняжка, удовлетворенно свистя, выпустила свернутый парусник и позволила ему отплыть.
— Им нелегко пришлось, — заметил связист, подойдя и остановившись рядом с Капитаном.
Капитан дернул животом — у хичи это эквивалент пожатия плечами. Парусник уже далеко отошел от пузыря, и Дворняжка начала закрывать грузовой корабль.
— А как твое задание, Башмак? Люди по-прежнему болтают?
— Боюсь, что больше, чем раньше.
— Соединенные умы! Какие успехи в переводе их орания?
— Умы работают. — Капитан мрачно кивнул и прикоснулся к восьмиугольному медальону, прикрепленному к сумке между ног. И едва успел остановиться. Конечно, он получит удовлетворение, узнав у соединенных умов о результатах их работы, но это не смягчит боль: ведь среди них и Дважды. Конечно, рано или поздно он ее все равно услышит. Но еще не сейчас.
Он выдохнул через ноздри и обратился к Дворняжке: