«Вставайте, братья русские!» Быть или не быть

Александр подошел к Тавастхусу и осадил крепость, которая, отбив несколько приступов, открыла ворота на милость победителя. Со шведскими колонистами, расселившимися на берегу озера Ваная, справились воинственные еми.

Захватив много пленных, нагрузив возы добычей, Александр вернулся в Новгород. Горожане встретили князя ликованием, криками восторга и, конечно же, колокольным звоном. Во главе новгородцев, встречающих победителей шведов, стоял митрополит Кирилл.

Перекрестив князя, он громко, чтобы слышало как можно больше народа, сказал:

— Ты, князь Александр, не только шведов побил, ты бивал их и раньше, но ересь не пустил на Русь, а это страшнее, потому что ересь губит не только тело, но и душу.

2

Роман Федорович приехал во Владимир в июле. Доложившись огнищанину, он тут же был допущен в покои великого князя. Александр находился в трапезной. Роман Федорович впервые видел княгиню Дарью Изяславну. Он отметил, что та была полной противоположностью покойной княгине Александре. Если первая жена князя была мягка, приветлива, то лицо Дарьи Изяславны дышало высокомерием и властностью. Поклонившись князю и княгине, Роман Федорович поставил на стол великолепной работы кубок.

— Хан Сартак желает здоровья и князю, и княгине, и новорожденному сыну.

Александр неожиданно рассмеялся. Посмотрев еще раз на недоумевающего Романа Федоровича, уже расхохотался до слез.

— Долгонько же ты, князь, вез подарок от хана, — утирая слезы платком, проговорил князь Александр. — Хана-то Сартака уже нет. Помер. Отравлен родным дядей. Не угодил, чай, племянничек-то. Да ты не смущайся. Присаживайся, князь. Отведай с нами ушицы. Медка выпей. Хорошо с дороги-то. — И пока Роман Федорович усаживался за стол, Александр спросил: — Ты в Орде, чай, из наших, из князей, никого не встречал?

— Да разве ж кого встретишь… Город на десятки верст раскинулся. Не ведая пути, заблудиться можно.

— Знаю, знаю. Бывал и в Каракоруме, и в Сарае. Да чего я тебе-то говорю, ты и так знаешь. Когда ожидать нового хана?

— В Сарае быстро дела вершатся. К зиме новый великий хан о себе заявит, — уверенно произнес Роман Федорович. — Но я приехал к тебе не только из-за подарка хана Сартака, но известить о грядущих бедах.

— Ты уже как ворон-вещун плохие вести на Русь приносишь! — скривился, как от кислого, великий князь. — Что на этот раз? — и, склонившись к княгине, негромко сказал: — Ты бы, Дарьюшка, пошла к себе, а мы тут о делах поговорим.

Княгиня, важно кивнув на прощание Роману Федоровичу, неспешно, плавно покачивая бедрами, степенно удалилась.

— Так что еще татары удумали?

— Великий хан Мункэ решил содрать семь шкур с покоренных народов. В Суздаль, Ярославль, Ростов, Углич, Кострому, Переяславль, Тверь, Рязань, Муром, Курск, Смоленск назначены баскаки — ханские чиновники для сбора дани. Во Владимир назначен великий баскак Китата — жадный, жестокий и коварный. Каждый баскак будет иметь несколько воинских отрядов. Они-то и будут собирать дань, а по сути, опять грабить и убивать…

— Откуда знаешь?

— Гази Барадж сказал.

— Не пойму я булгарского визиря. То он на Русь войско свое ведет, то Руси помогает! — зло бросил князь Александр, переосмысливая услышанное.

— Помогает потому, что и ему татары не в радость, а что на Русь тумены водил, так здесь все просто: жить захочешь, и не то сделаешь.

— А ты? Кому служишь ты? Татарам? Булгарам? Или все же Руси? — все так же отрывисто, с плохо скрытой неприязнью спросил Александр. Его раздражал хорошо осведомленный, умный, рассудительный и независимый человек.

Роман Федорович, не понимая причины открыто-враждебного к нему отношения владимирского князя, тем не менее твердо ответил:

— Я служу Руси! А живу в Булгарии, отвечая просьбе Юрия Всеволодовича и отца твоего — Ярослава Всеволодовича. Они посчитали, что, живя среди врагов Руси, я принесу большую пользу отчине! К тебе, князь, приехал, чтобы народ знал, что его ожидает, и принял меры.

— Какие? Взбунтовался? А мне головой ответствовать?

— Нет, князь…

— Великий князь! — выкрикнул Александр. — Не забывай! Великий князь!

— Прости, великий князь. Народ может укрыться в лесах и уберечься от разорения и полона.

— А мне что посоветуешь? Тоже в леса податься?

— Ты в своей воле, великий князь.

— Тут ты прав, князь Роман… или боярин Роман?

— Как тебе будет угодно, великий князь, — спокойно ответил Роман Федорович.

— Я догадался, кто сын Юрия Всеволодовича, — резко перевел разговор Александр. — Поспрашивал кое-кого, сопоставил время… Но ты не надейся его возвысить. Татарам не нужен безвестный князь! И Русь его не примет.

— В прошлую нашу встречу я сказал тебе, что человек этот, дабы не допустить смуты на Руси, никогда не заявит о себе как о претенденте на великокняжеский стол. Ему это не нужно.

— А что ему нужно? Золото? Я дам. Ты спроси у него.

Все так же спокойно, сдержанно ответил Роман Федорович:

— Тебе он знаком, великий князь. Спроси его сам.

Князь Роман встал, отвесил поясной поклон и вышел из трапезной.

Александр с трудом сдержал себя, чтобы не приказать гридям охраны: «Взять его!»

3