Вспомнить всё

– Смотрите, куда идете! – проскрипел тот. И тут же охнул: – Батюшки, Эд, а я тебя так сразу и не узнал!

Эд кивнул – в голове стоял туман, мысли путались.

– Привет, Дженкинс.

– Что-то случилось? – Дженкинс служил в соседнем писчебумажном магазине. Он заботливо подхватил Эда под руку. – Ты неважно выглядишь…

– Там тело. В парке.

– Конечно-конечно, Эд. – Дженкинс бережно отвел его под вывеску «Телевизоры Лойса». – Ты, главное, не волнуйся.

Из ювелирного вышла Маргарет Хендерсон и присоединилась к ним:

– Помощь нужна?

– Да вот, Эду стало плохо.

Лойс вырвался из их рук:

– Да как вы… как вы можете вот так стоять и смотреть? Вы что, ничего не видите? Боже правый…

– О чем это он? – опасливо поинтересовалась Маргарет.

– Да о теле! – заорал Эд. – Там тело висит! На фонаре!

Вокруг них уже собралась небольшая толпа.

– Ему что, плохо? Да это же Эд Лойс! Эд, ты как?

– Те-ло! – заорал Эд на пределе легких и стал проталкиваться сквозь толпу.

Его хватали за локти, он вырывался.

– Да пустите же вы меня! Полиция! Вызовите полицию!

– Эд…

– Доктору, доктору звоните, ему срочно нужен доктор!

– Заболел?

– Какое, напился небось…

Лойс выдрался из круга гомонящих людей. Споткнулся и едва удержался на ногах. Перед глазами все плыло, каруселью вертелись лица – любопытные, озабоченные, встревоженные. Мужчины и женщины останавливались посмотреть, что случилось. Он принялся проталкиваться ко входу в свой магазин – за стеклом Фергюссон спокойно разговаривал с каким-то джентльменом, демонстрируя возможности телевизора марки «Эмерсон». Пит Фоли за стойкой сервис-центра подключал новый «Филко». Лойс заорал из последних сил, но его голос потонул в реве машин и гомоне толпы вокруг.

– Да сделайте же что-нибудь! – вопил он. – Не стойте просто так! Сделайте что-нибудь, говорю вам! Тут несчастье! Беда! Беда надвигается, вы что, не видите?!

Люди мгновенно расступились – к Лойсу четко и быстро продвигались двое высоких широкоплечих полицейских.

– Имя-фамилия? – буркнул полицейский с блокнотом.

– Лойс, – устало ответил он, промакивая лоб платком. – Эдвард С. Лойс. Послушайте. Вон там…

– Адрес постоянного проживания? – строго спросил полицейский.

Полицейский автомобиль быстро продвигался в потоке машин, то и дело кого-то обгоняя. Лойс бессильно откинулся на сиденье. Ему было как-то не по себе. Он сделал глубокий вдох и почувствовал, что все еще дрожит.

– Херст-роуд, 1368.

– Это где-то здесь, в Пайквилле?

– Да, сэр, – и Лойс с отчаянным усилием заставил себя выпрямиться. – выслушайте меня! Там. В парке. На фонаре. Висит…

– Могу я знать, где вы сегодня были? – спросил полицейский, который вел машину.

– Где я был?.. – эхом отозвался Лойс.

– Вас же не было в магазине, правда?

– Нет, – он покачал головой. – Я был дома. В подвале.

– В подвале?!

– Ну… я… копал. Копал яму для нового фундамента. Землю копал и вывозил наружу. Чтобы потом залить контур цементом. А что? И какое это имеет отношение к…

– Кто-нибудь находился в доме вместе с вами?

– Нет. Жена поехала в город. Дети в школе, – Лойс посмотрел сначала на одного здоровяка в полицейской форме, потом на другого. И тут в его взгляде зажглась надежда – почти безумная. – Так вот оно что… Вы хотите сказать, что поскольку я сидел дома, то пропустил… объяснение? Что его все уже узнали, а я все пропустил?

Помолчав, полицейский с блокнотом наконец проговорил:

– Именно так. Вы пропустили объяснение.

– В таком случае, это… официально? В смысле, тело должно висеть там, где висит?

– Да, сэр, оно должно висеть там, где висит. Оно выставлено на всеобщее обозрение.

Эд Лойс вымученно улыбнулся:

– Ну слава тебе господи. А я-то, наверное, наворотил дел. Поддался, как говорится, влиянию момента, не имея полной информации. Просто я подумал – ну мало ли что случилось. Знаете, может, это ку-клукс-клан сделал. Или там кто-то кого-то убил. Коммунисты там или фашисты – ну вы меня понимаете. – И он еще раз промокнул лицо платочком из нагрудного кармана. Руки все еще заметно дрожали. – Я рад, что здесь нет никакого подвоха.

– Нет, сэр, никакого подвоха здесь нет, – полицейская машина подъезжала к зданию суда. Солнце уже село. Улицы затапливали темнота и мрак.

Фонари еще не зажглись.

– Мне уже получше, – сказал Лойс. – Я там немного разволновался. Переполошил всех, одним словом. Ну а теперь-то все разъяснилось, правда? Может, не будем ехать в участок?

Полицейские молчали.

– Мне вообще-то нужно обратно в магазин. Да и дети еще не ужинали. Я все понял. Кричать, шуметь больше не буду. Так зачем, спрашивается, нам…

– Это ненадолго, – перебил его полицейский, который вел машину. – Быстро управимся. Раз, два – и готово.

– Ну, быстро так быстро, – пробормотал Лойс.

Машина притормозила перед светофором.

– Я, наверное, много шуму поднял и все такое. Глупо, конечно, и чего это на меня нашло…

Лойс резко распахнул дверь, рыбкой бросился на мостовую и перекатился на ноги. Машины трогались с места – зажегся зеленый. Лойс сиганул на тротуар и помчался прочь, уворачиваясь от встречных прохожих. За спиной слышались вопли и топот ног.