Вспомнить всё

Я не стал рассказывать своему спасителю о проблеске памяти, посчитав, что это откровение еще больше может осложнить наши отношения. Одно я понял: не случайно в моей памяти укоренилось отвращение к сотрудникам милиции. Образная память отождествляет их с чем–то грязным и кровавым. Вот только почему они хотели прикончить меня? Ну, что глумились – это понятно, по другому–то не умеют. Впрочем, что ж, весьма кстати позубоскалили – на свою голову. Я тут же свернул этот мрачноватый видеосюжет и отбросил его на периферию сознания. Большего из него выжмешь. Никаких ответов, только слабая зацепка. Фургон с ментами. Рукопашная, бегство. Что ж, неплохо, Сергей или как там тебя на самом деле…

Мы уже выехали с плотины, впереди показался железнодорожный мост. Шоссе проходило под мостом, и я почему–то подумал, что сразу за ним должно быть кольцо, развязывающее главную дорогу с примыкающим к ней ответвлением, идущим вдоль железнодорожной насыпи.

Предчувствие меня не обмануло. Едва мы миновали мост, как Василий Николаевич перестроил машину в левый ряд и через кольцо свернул налево, на ту самую дорогу, которую я мысленно представил минутой раньше. Странная штука – человеческая психика. Я легко узнавал городские пейзажи, но не мог вспомнить ни своего имени, ни отца, ни друзей и врагов… Скорее всего, для того, чтобы память заново приоткрыла доступ к своим кладовым, нужна была сильная встряска, некий мощный раздражитель, наподобие того гудка тепловоза, но его нельзя было вызвать вновь одним лишь желанием. Я оставался заложником случая, и с этим приходилось мириться.

Впереди показалось еще одно кольцо и огромный указатель с метровыми монументальными буквами. «Центральный рынок», – прочел я и спросил своего спутника:

–Еще далеко?

–Нет. Считай, мы добрались.

Мы двигались по дороге, идущей вдоль лесопарка. Жилые кварталы располагались по правую сторону от широкого шоссе с разделительной полосой. Слева, на самом краю леса, проплывали какие–то вагончики, автостоянки, потом появилась насосная станция.

У меня в голове снова что–то щелкнула, и я почувствовал легкое волнение. С каждой секундой оно становилось все сильнее. Я физически почувствовал боль, сжимающую сердце, но это страдало не тело, страдала душа.

Вдруг слева показалась длинная кирпичная ограда и ворота в ней. Меня словно ударило током, и я резко выдохнул:

–Стойте!.. Остановите здесь, Василий Николаевич.

–В чем дело, Сережа? Тебе опять плохо? – забеспокоился Иванов, но скорость всё же сбросил.

–Нет, со мной всё в порядке. Это ведь кладбище? – спросил я, заранее зная ответ.

–Да… Так ты что–то вспомнил? – догадался мой спутник.

–Возможно… Кажется, я был здесь недавно.

–Вот как? – вымолвил удивленно Василий Николаевич. – И по какому поводу? Навещал знакомую могилу или?..

Перед моим мысленным взором вдруг возникла картина траурной процессии, и сердце защемило нестерпимой болью.

–Я был на похоронах, – тихо ответил я и вышел из машины.

Ноги сами вывели меня в дальний конец кладбища со множеством свежих могил. Здесь я на минуту растерялся, потеряв путеводную нить, но снова представил перед глазами процессию и безошибочно нашел дорогу к скромному памятнику за невысокой оградкой.

С трудом переведя дыхание и уняв нервную дрожь, я неуверенно шагнул за калитку и взглянул на бронзовую надпись, выгравированную на гранитной плите.

«Кленов Сергей Иванович. 07.01.1927 – 23.09.2000», – прочел я и шагнул ближе, чтобы получше рассмотреть фотографию на овальной керамической пластине.

На меня смотрел пожилой мужчина с легкой улыбкой на губах и лучевидными морщинками в уголках смеющихся глаз. Лицо это мгновенно показалось мне родным. Я подумал, что это фото моего отца. Но полной или привычной уверенности не было и в помине.

Рядом с могилой Сергея Ивановича, которая была свежей, находилась другая могила с такой же скромной плитой у изголовья. В ней была погребена Кленова Надежда Владимировна. Это произошло девять лет назад, и на меня смотрела красивая женщина. И снова те же магические чувства любви и привязанности вспыхнули во мне, как сиянье над бездной.

–Кто эти люди, Сережа? – тихо спросил Василий Николаевич, тронув меня за плечо.

–Возможно, мои родители, – виновато ответил я.

–Почему «возможно»? Ты ведь в этом уверен?

–Нелепо, правда? – спросил я, вместо ответа, и тяжело опустился на маленькую скамью у оградки. – Я совершенно не помню их лиц. Остались только… ощущения. Удивительно, я помню мамин голос, запах ее волос, а лица – не помню. Отца тоже. Все как в тумане. Нет, ну этого просто не может быть!

–Ничего, не отчаивайся, все вернется…

Глава 5. ТОРГ

С кладбища я шел как лунатик, ничего не замечая вокруг и ни на что не реагируя, целиком погрузившись в себя и думая лишь о родных могилах, которые только что посетил. Как я мог забыть своих родителей?! Как?.. Это было немыслимо, но я ничего не мог с этим поделать.