Вспомнить, чтобы любить (СИ)

— Верно. Я тебя не отпущу, слышишь? — не знаю к чему он это сказал, но в следующую секунду он впивается в меня собственническим поцелуем. Я стараюсь его оттолкнуть так, мне отчего-то не уютно (конечно я знаю от чего, точнее кого), чтобы никто не видел, но Алексея не прошибешь, он все решил.

— Эй, голубки, потом успеете нацеловаться, давайте начнем играть. — это опять Яр, кстати от его брата я не услышала еще ни слова. Они такие одинаковые, на абсолютно разные, этого не поймет только слепой.

Леша отрывается от моих губ он стоит спиной ко всему честному народу, а я передом. И как только мы прекращаем целоваться, я натыкаюсь на взгляд, полный ярости, Глеба. Его глаза полностью светятся голубым. Это ненормально же. Рома прослеживает за моим взглядом и толкает Глеба в бок, тот прикрывает глаза на пару секунд, а когда открывает, то глаза опять темно-карие.

Ерунда какая-то…

Стоит говорить, что мы проиграли?

Мне кажется, старались выиграть только я и Леша. Остальные играли как дети. И то, дети лучше бы старались.

— Ну что, выигравшие загадывают желание проигравшим. — хлопает ладонями Ярик и предвкушающе потирает их.

Все начинают придумывать, чтобы такого загадать, когда доходит дело до меня же…

— Я еще не придумал, позже озвучу свое желание. — многообещающий взгляд на меня. Самый умный что ли? И мне уже страшно!

Глава 7.

Дом Мирославы

— Это конец, на что мы рассчитывали? Нам не стоило сюда возвращаться! Я ведь знал, что все так и будет! Нам дали только один шанс, один! Чтобы уехать отсюда! Ты помнишь, что он сказал нам, что будет если мы вернемся?! Условие было, что мы больше никогда не появимся в этом городе. У нас один шанс. И эта была цена ее жизни. Просто уехать и не возвращаться. — Виктор, отец Миры сидел и сокрушался, никак не мог успокоиться. А как тут успокоишься, когда жизнь их дочери в опасности. И не только ее, а всей семьи.

— Это он да? Глеб? — мама Мирославы уже во всю льет слезы.

— Да, это он. Если они узнают, а точнее, когда, то ничем хорошим это не закончится. Вот как знал, что прошедшие семнадцать лет это ничто, что это не время. Надо уезжать. Далеко.

— Но как ты это скажешь девочкам?

— Никак. Просто соберемся и уедем. Постараюсь закончить здесь дела и в К***, как можно быстрее и сразу исчезнем.

— Витечка, но также нельзя!

— А как? Как можно Маша? Ты хочешь, чтобы от твоей дочери ничего не осталось? Как и от Яны и нас тоже? — Мария еще сильнее начала захлебываться слезами.

— Мы не для того берегли ее и нашу семью столько лет, чтобы все так закончилось. Не для того Даша и Илья погибли.

— А если Глеб ее вспомнит? Он же сможет, наверное, помочь? Он должен будет помочь! Как вообще эту связь разорвали, ведь Даша рассказывала, что это невозможно, что это навсегда! Истинных не забывают и без них не живут долго, ведь так? — Виктор качает головой.

— Я не знаю милая. Александр еще тогда сказал, что судьба Глеба уже решена, и в ней нет места для нее. А Марина расцеловывала кроху, прощаясь с ней навсегда.

— Будь проклята та свадьба! Если бы не она, ничего этого сейчас не было! Может Миру отправить туда? Он Альфа, он сможет позаботиться о ней! Он должен позаботиться о ней!

— Мы обязательно что-нибудь придумаем, мы не сдадимся, слышишь? Но туда тоже опасно, ты же не хочешь развязать войну между стаями? Все что произошло семнадцать лет назад, было скрыто и от него, иначе бы он объявился за столько лет и страшно представить, чем это все могло закончиться. И еще не известно, жив ли он сам.

— Как ты можешь так? Я не говорила, но я постоянно думаю о нем, он ведь твой… наш…

— Хватит Маша! Думаешь мне легко? Думаешь я о нем не думал все эти года? Но так было безопасней для всех нас! Ты закончила?

— Нет. Я хотела еще тебе кое-что показать.

— Что это?

— Это пустые пачки обезболивающего и успокоительного. Нашла у Миры в шкафу. Я немного посекретничала с Яной, она обмолвилась, что Мира пару раз жаловалась, что стала плохо спать и ее мучают головные боли. — Виктор задумчиво вертит пустые упаковки и, кажется, совсем не здесь. — Ты слышишь меня?

— Слышу. Она же продолжает принимать лекарство?

— Д-да. — Мария потупила взгляд. Она не была уверена в этом. Дочь выросла, и она перестала ее контролить, полагаясь на ее ответственность, но что-то ей подсказывает, что зря. — Как думаешь. Это может начаться оно?

— Боюсь, что да.

Глава 8.

Мирослава