Вспомни о Флебе

Господин Первый заговорил мелодичным голосом, обращаясь к тощим гуманоидам, стоявшим вокруг костра. Несколько из них встали и направились в лес за спиной Хорзы. Остальные начали распевать.

Минуту или две спустя Хорза услышал крик, потом еще несколько воплей и криков, которые становились все ближе. Наконец ушедшие люди вернулись, неся короткий, толстый шест, очень похожий на тот, к которому привязали Хорзу. На шесте раскачивался молодой человек. Он дергался, испускал вопли и кричал на языке, неизвестном мутатору. Хорза увидел, что с лица человека на песок падают капли пота и слюны. Шест был остро заточен с одного конца – этим концом его вонзили в землю. Молодой человек оказался между Хорзой и костром, лицом к мутатору.

– Это, о дар морей, чествующих меня, – сказал Фви-Сонг, обращаясь к Хорзе и указывая на молодого человека, который трясся и стонал, глаза его закатывались в орбитах, губы дрожали, – это мой плохой мальчишка. Со дня его нового рождения имя ему – Двадцать Седьмой. Он был одним из наших уважаемых и возлюбленных сыновей, одним из помазанных, одной из соединенных вместе частиц, одним из братских вкусовых сосочков на великом языке жизни. – Голос Фви-Сонга захлебнулся смехом, словно он понимал всю абсурдность своей роли и не мог воспротивиться желанию повалять дурака. – Эта щепа с нашего дерева, эта песчинка с нашего берега, этот нечестивец осмелился броситься к семижды проклятому кораблю вакуума. Он отверг тот дар, то бремя, которым мы почтили его, он предпочел бросить нас и бежать по песку, когда инопланетный враг вчера сошел на нас. Он не поверил нашей спасительной благодати и вместо нее обратился к орудию темноты и пустоты, к засасывающей тени бездушных, проклятых. – Фви-Сонг посмотрел на человека, по-прежнему дрожащего на шесте против Хорзы. На лице пророка появилось укоризненно-строгое выражение. – Промыслом Судьбы предатель, который хотел стать перебежчиком и поставить под угрозу жизнь пророка, был пойман, чтобы он мог осознать свою прискорбную ошибку и искупить свое страшное преступление. – Рука Фви-Сонга упала, громадная голова сотряслась.

Господин Первый крикнул что-то людям вокруг костра. Те повернулись к молодому человеку по имени Двадцать Седьмой и принялись напевать. Вернулся омерзительный запах, недавно ударявший в ноздри Хорзы, отчего глаза его заслезились, а в носу защекотало.

Пока остальные распевали, а Фви-Сонг наблюдал, господин Первый и две женщины выкопали из песка небольшие мешочки. Из них они извлекли какие-то жалкие одеяния и принялись в них заворачиваться. Когда мистер Первый облачился в свои одежды, Хорза увидел большой, нескладный на вид пулевой пистолет, засунутый в кобуру под грязным мундиром. Хорза решил, что из этого пистолета стреляли в их шаттл днем раньше, когда они с Миппом летели над островом.

Молодой человек открыл глаза, увидел троих одетых людей и принялся кричать.

– Ты слышишь, как раненое сердце жаждет получить урок, молит о даре сожаления, утешении освежительного страдания. – Фви-Сонг улыбнулся, глядя на Хорзу. – Наше дитя Двадцать Седьмой знает, что его ждет, и, хотя его тело, уже показавшее свою слабость, не выдерживает бури, его душа кричит: «Да! Да! Великий пророк! Помоги мне! Сделай меня своей частью! Даруй мне свою силу! Приди ко мне!» Разве не сладок этот звук, разве он не воодушевляет?

Хорза посмотрел в глаза пророку и ничего не сказал. Молодой человек продолжал вопить и рваться с шеста. Господин Первый присел перед ним на колени и, склонив голову, принялся что-то бормотать себе под нос. Две женщины, облаченные в серое, готовили чаши с какой-то дымящейся жидкостью, взятой из расставленных вокруг костров горшков и кадок. Некоторые из них женщины нагревали на огне. До Хорзы доносились запахи, чуть не выворачивавшие его желудок наизнанку.

Фви-Сонг обратился к двум женщинам, перейдя на другой язык. Женщины посмотрели на Хорзу и подошли к нему с чашами, сунув их пленнику под нос. Хорза отвернулся, скривившись от отвращения при виде чего-то похожего на рыбьи потроха в бульоне из экскрементов. Потом женщины убрали жуткое варево, но вонь в носу осталась. Хорза попытался дышать ртом.

Рот юноши расклинили деревянными палочками, и его прерывистые вопли стали на тон выше. Господин Первый держал его, а женщины вливали жидкость из чаш ему в рот. Молодой человек булькал и орал, задыхался и пытался плеваться. Потом он застонал, и его вырвало.