Вспомни о Флебе

Что, если он уже догадывается? Вдруг он решил, что Хорза – агент Культуры или даже мутатор? Крейклин некоторое время разглядывал свой флакон, потом кивнул и сказал:

– Пожалуй, женщины Культуры – это единственный тип женщин, с которыми я хотел бы иметь дело. Говорят, у них и в самом деле есть все эти… штуки, ты понимаешь, о чем я говорю. – Крейклин подмигнул, глядя на Хорзу, и вдохнул из флакона. – Между ног. У мужиков – это такие наращенные яйца, да? Что-то вроде замкнутой циркуляции… И у женщин тоже что-то похожее. Будто бы они могут трахаться часами… Ну, минутами – это точно…

Язык у Крейклина начал слегка заплетаться, а взгляд остекленел. Хорза старался ничем не выдать свое презрение. «Опять двадцать пять», – подумал он, пытаясь подсчитать, сколько раз он слышал (обычно от представителей обществ третьего и ниже уровней, близких к гуманоидному типу и в большинстве случаев – мужского пола) этот почтительный, завистливо-восторженный тон, эти разговоры о том, что «У Культуры-то покайфовее будет». Проявляя в этом отношении нездоровую сдержанность, Культура установила предельный размер таких измененных гениталий, наследуемых ее гражданами.

Конечно, скромность Культуры только подогревала интерес всех остальных, и Хорза иногда злился на людей, проявлявших раболепное почтение к квазитехнологической сексуальности Культуры, нередко преувеличенной. Но в Крейклине это его нисколько не удивило. Он подумал, что капитан, может быть, и себе сделал дешевенькую эрзац-операцию, желая получить тот эффект, которым наслаждались жители Культуры. Подобные операции были делом обычным, хотя и небезопасным. Слишком часто они (в особенности на мужчинах) делались топорно, без малейших попыток укрепить сердце и сосудистую систему, чтобы те соответствовали возросшим нагрузкам. (В Культуре повышенная выносливость, конечно же, передавалась по наследству.) Из-за такого слепого подражания упадочным нравам Культуры нередко в буквальном смысле разбивались сердца. «А теперь, наверное, начнется разговор об этих замечательных наркогландах», – подумал Хорза.

– … Да, и потом у них есть наркогланды, – продолжал Крейклин, по-прежнему глядя в пустоту и кивая сам себе. – Говорят, они в любой момент могут выделять в себя что душе угодно. Стоит им только об этом подумать. Выделяют, понимаешь, любые вещества, и оказываются на верху блаженства. – Крейклин погладил флакон в своей руке. – А еще говорят, что женщину Культуры невозможно изнасиловать, а? – Ответа он, похоже, не ждал, и Хорза промолчал. Крейклин опять кивнул. – Да, у них есть класс, у этих женщин. Они не то что это дерьмо на моем корабле. – Крейклин пожал плечами и еще раз понюхал флакон. – И все-таки…

Хорза откашлялся и, наклонившись вперед, не глядя на Крейклина, сказал:

– Она все равно уже мертва.

– Как-как? – сказал Крейклин, с отсутствующим видом глядя на мутатора.

– Та женщина Культуры, – пояснил Хорза. – Она мертва.

– Ах да. – Крейклин кивнул, потом откашлялся и сказал: – Ну, так что ты теперь собираешься делать? Я вообще-то рассчитываю, что ты будешь участвовать в акции с храмом. Думаю, ты нам обязан – мы ведь тебя подвезли.

– Ясное дело, не беспокойся, – сказал Хорза.

– Договорились. А там посмотрим. Если снова наберешь форму, сможешь остаться. Не хочешь – мы тебя высадим где скажешь, в разумных пределах, как говорится. А операция эта – легкая прогулка, слетаем туда и обратно. – Крейклин сделал пикирующее движение ладонью, словно та была моделью «ТЧВ», висевшей где-то над головой Хорзы. – А потом отправимся на Вавач. – Он сделал еще глоток из флакона. – Ты, видать, не играешь в Ущерб, а? – Он поставил флакон, и Хорза сквозь пары, поднимающиеся из горлышка, заглянул в его хищные глаза.

– Этого порока у меня нет. Не было случая научиться.

– Нет – значит, нет. Это единственная стоящая игра. – Крейклин кивнул. – Если не говорить об этом.. . – Он улыбнулся и окинул взглядом каюту, явно имея в виду корабль, людей в нем и их занятие. – Кажется, сказал Крейклин, подавшись вперед, – я тебе уже говорил: «Добро пожаловать на борт», так что – добро пожаловать. – Он наклонился и похлопал Хорзу по плечу. – Пока ты не забываешь о том, кто здесь главный. А? – Крейклин опять широко улыбнулся.

– Это твой корабль, – сказал Хорза.

Он допил все, что оставалось во флаконе, и поставил его на полку рядом с портретом-голограммой Крейклина: тот стоял в черном скафандре и с лазерным ружьем в руках – тем самым, которое висело на стене.

– Думаю, мы поладим, Хорза. Ты познакомишься с остальными, придешь в норму, и мы тряханем как следует этих монахов. Что скажешь? – Капитан снова подмигнул ему.

– Заметано.

Хорза встал и улыбнулся. Крейклин открыл ему дверь.

«Для следующего перевоплощения, – подумал Хорза, выйдя из каюты и направляясь к столовой, – запомнить образ… капитана Крейклина!»