Вспомни меня

Мануэла тычет вилкой и двигает ею туда-сюда, проводя между Виви и папой.

– Так вы, получается, вместе? – Настала моя очередь подавиться лапшой. Виви чуть не выплевывает свой сладкий чай.

– О! Что? Нет, мы просто… – лепечет папа с полным ртом лапши.

– Коллеги. – Договаривает за него Виви. Но она вся краснеет и начинает заправлять волосы за уши, словно не может придумать, куда деть руки.

Только при одной мысли о Виви и моем отце мне приходится сдерживать рвотные позывы. Я смотрю на Мануэлу с таким напряжением, что можно перевернуть стол.

– Ты уже закончила? – Я киваю в сторону полупустой тарелки Мануэлы. – Потому что, судя по твоему виду, ты уже закончила.

Она сужает глаза и вытирает рот салфеткой.

– Полагаю, мне стоит оставить немного места для снеков. Мы не можем вести девчачьи разговоры без фастфуда, да?

– Верно. Девчачьи разговоры. Вы нас извините? – Я смотрю на папу, чтобы не видеть Виви, но даже краем глаза невозможно не заметить ее раскрасневшиеся щеки. На лице папы написано облегчение. Виви внезапно встает и идет к духовке.

– Хорошо, – говорит папа, положив вилку на тарелку. – Вам что-нибудь нужно? Для ночевки?

– Да мы сами разберемся. – Мануэла встает. – Не беспокойтесь о нас, мистер Миллер. Мы постараемся сильно не хихикать, чтобы не мешать вам.

Хихикать?

Я практически вылетаю из-за стола, чтобы схватить сумку Мануэлы.

– Моя комната наверху. Я перепрыгиваю две ступеньки за раз.

– Спокойной ночи, – говорит она папе и Виви. – Еще раз спасибо за ужин!

Я хватаю ее за руку и затаскиваю в свою комнату, захлопывая за нами дверь. Затем бросаю ее сумку на пол.

– Какого черта ты здесь делаешь?

24

Мануэла расхаживает по моей спальне, рассматривая карты, туристические постеры и фотографии, приколотые к стенам. Она останавливается, чтобы рассмотреть фотографию Эйфелевой башни, затем переходит к фотографии Большого каньона.

– Ты ведь на самом деле не была ни в одном из этих мест?

– Нет. А теперь ты мне скажешь, что ты здесь делаешь? – снова я повторяю свой вопрос.

Она опускается на мою кровать и скидывает шлепанцы.

– Так нельзя вести себя с гостем.

– Слово «гость» подразумевает, что тебя пригласили, а ты просто ворвалась сюда. Так что происходит?

Она пожимает плечами, протягивая ноги на моей кровати, как будто это все ее. Взглядом обводит шоссе на моей карте, перепрыгивая между красными звездами.

– Подожди, это единственные места, где ты действительно была? Ты никогда не выезжала за пределы Техаса?

– Пока нет, – отвечаю я сквозь стиснутые зубы. – Мануэла…

– Для человека, который никогда нигде не бывал, у тебя действительно много карт и фотографий из путешествий. – Она задумчиво пожевывает ноготь большого пальца. – Я, конечно, тоже не так много где была. У нас есть кузены в Талсе и семья в Гуанахуато, поэтому, когда я была маленькой, мы ездили туда в гости. В Талсе ничего особенного нет, хотя все лучше, чем Тамбл-Три, верно? Но Мексика была потрясающей – несмотря на то, что моя семья живет в промышленном районе, там все равно было намного больше жизни, чем здесь. Больше энергии, понимаешь? А Гуанахуато просто огромный! Там живет около миллиона человек и холмы покрыты этими яркими цветными домами. На площадях и улицах всегда гуляют люди. Мы должны были поехать туда этим летом, но потом моя abuela заболела, и мы застряли здесь. У нас бывают лишь редкие поездки в Эль-Пасо. Но, наверное, это значит, что у меня больше звезд, чем у тебя. И я выезжала из штата и страны, что должно стоить, например, двойных звезд на карте, как ты думаешь?

– Мануэла. – Мой пульс уже начинает стучать в висках. У меня от нее голова болит. – Что ты здесь делаешь?

Она игнорирует меня и показывает на спортивную сумку.

– Передашь мне ее?

Я бросаю ее на кровать.

– После того, как ты меня сегодня кинула, я начала размышлять над всеми теми вопросами, которые ты задавала мне о моей маме и шахтах. Поэтому, когда она проснулась, я спросила ее, что она делала прошлой ночью. – Я замечаю, что пальцы Мануэлы дрожат, когда она расстегивает молнию на сумке. – Она стала вести себя очень странно. Она просто повторяла, что «работала на шахтах» каждый раз, когда я спрашивала. Это было на нее не похоже. Как будто ей промыли мозги. Это было страшно. Поэтому я пришла сюда, потому что ты, кажется, знаешь, что происходит. Но я подумала, что не могу просто так заявиться на ужин без веской причины. – Когда Мануэла поворачивается, чтобы посмотреть на меня, вся ее бравада исчезает. – Происходит что-то странное. Что-то случилось с моей мамой, да? На шахтах?

Я медленно киваю, и до меня наконец-то доходит, сколько людей пострадало из-за мэра и моего отца. Все эти люди, работающие в ночную смену, такие как мама Мануэлы, которые работают в дополнительные смены, потому что им нужны деньги. Они понятия не имеют, что все это – фарс. А еще есть Мисси, мистер Льюис и, возможно, даже бабушка Мануэлы – что-то плохое происходит с людьми, которые там работают. Что-то очень, очень плохое.